Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях - Иван Егорович Забелин

В таком богатом виде верба устраивалась и в последующие годы и являлась еще в большем великолепии тоже по случаю пребывания в Москве знатных иноземцев, например, в 1672 г. – в присутствии польских, а в 1674 г. – в присутствии шведских послов и иных земель резидентов, причем прямо и сказан государев указ, что верба и сани строились большим нарядом с прибавкою перед прошлыми леты именно для прилунившихся в Москве упомянутых посольств.

В это время для устройства вербы на патриаршем дворе был выстроен особый большой сарай. Но государь, принимавший большое участие в этом деле, не удовольствовался тем, что работа происходила на патриаршем дворе, вдали от наблюдения его дворцовых мастеров и художников, и повелел начатое дело оставить и все сделанное переделать вновь на обширном дворе боярина Никиты Ивановича Романова, находившемся тогда в дворцовом ведомстве. Сани, т. е. колесница, были устроены с решетками и перилами из столбцев и брусьев с местами для певчих и обиты красным добрым багрецовым и зеленым английским сукном гвоздями медными и железными лужеными. По сукну, кроме того, были прибиты оловянные образцы и плащи (разновидные бляшки) и коймы ярко вызолоченные. Санные решетки были расцвечены красками и по местам также вызолочены. Всем этим делом руководил дворцовый живописец Иван Безмин.

Самая верба теперь украшалась не только съедобными овощами и плодами, но овощами, плодами, цветами и листьями искусственными, чему, конечно, очень помогла Немецкая слобода, где оказалась великая художница в этом деле – вдова иноземка Катерина Иванова. По заказу она сделала к большой вербе и к шести вербам малым, которые должны были стоять на особых подставах на Спасском мосту, от Спасских ворот до Лобного места, следующие украшения: «24 тыс. листов зеленых за 96 руб.; 20 дюжин цветов рож, солнишников, тюльпанов, птиц за 20 руб.; 445 мест яблок, груш за 44 руб. с полтиною; 135 вишен 8 руб. и за 5 руб. особый цвет на железном пруту – нарядный, с разными цветами и с листами золочеными и серебреными и с овощами „чиновными“», который был поставлен среди саней вверху меж цветами и после Действа по повелению государя был поднесен польским послам как наилучшее украшение всей вербы. Между листьями и цветами на всей вербе красовались также звезды, вырезанные из меди-шумихи.

При множестве искусственных украшений не было отменено и старое украшение вербы съедобными «чиновными» овощами, т. е. какие требовались по установленному чину Действа. Их количество было значительно увеличено. Изюму кафимского потребовалось уже не 13 ф., а целый пуд; орехов грецких употреблено 1000; яблоков 1400 штук, в том числе мелких 800. Нанизывали овощи и скрепляли ветви уже не простыми нитями, а шелковыми шнурками. Вербное дерево, сверх того, было украшено «пучковою» вербою, т. е. отдельными сучками-деревцами, убранными также листьями, звездами и овощами, которая раздавалась потом властям и царскому синклиту, а наилучшие пучки отсылались в Верх к государю. Все устройство вербы в 1672 г. при польских послах стоило для патриаршей казны 476 руб. с лишком.

Изготовленную вербу по-прежнему рабочие заблаговременно отвозили на себе к Лобному месту, где по Спасскому мосту были поставлены и другие шесть верб – по три с каждой стороны, на особых подставах, обитых зеленым сукном.

В 1674 г. при шведских послах и иных земель резидентах верба украсилась еще с большею затейливостью и роскошью. Всеми работами руководил тот же дворцовый живописец Иван Безмин. Иноземка Катерина Иванова при помощи своего зятя – Петра Балтуса – изготовила: «цвет санной круглый большой на железных прутах, 8 руб.; 10 цветов санных же на железных прутах, которые поставлены были около вербы на санях, на перилах, а иные у вербных возников (лошадей) на головах, 40 руб.; цветов тюльпанов, рож, солничников, гвоздиков, нарцысов и птиц 32 дюжины, да овощей (восковых) помаранцов, лимонов, дуль, яблок, груш, слив 561/2 дюжины, по 30 алт. за дюжину, 224 места вишен, 42 грезна (гроздия) виноградных тремя цветы виды и 15 тыс. зеленых листов, всего на 166 руб. с лишком». Но этого было недостаточно или мастерица не могла всего изготовить, а потому было заказано другому немцу – Еремею Иванову 12 дюжин цветов, 28 дюжин овощей, 200 вишен, 15 тыс. листов по цене меньшей против мастерицы, потому что его дело все было хуже, чем дело искусной цветочницы.

Подобным образом верба украшалась до конца XVII столетия с большими или меньшими расходами, смотря по обстоятельствам. Дорогие цветочные изделия обыкновенно сохранялись на следующий год, другие возобновлялись к новой вербе. Постоянным делателем этих предметов оставался до конца столетия немец Петр Балтус. Если санная верба устраивалась иногда и с меньшим богатством, зато «пучковая» верба – в том же роде, как и санная, состоявшая из небольшого деревца и назначаемая к подношению во дворец во все комнаты, т. е. каждой особе царского семейства, всегда украшалась с особою нарядностью из листьев, цветов, восковых плодов, а так и из разных съедобных овощей. В последние годы XVII столетия таких верб подавалось во дворец 16[205].

В то время как государь и патриарх выходили из Покровского собора, кресты и образы, по благословению патриарха, возвращались в Успенский собор. Вошед на Лобное место, патриарх подносил государю сначала ваию[206] и потом вербу – простые ветви, у которых черенки были обшиты бархатом. Такие же ваии и вербы патриарх раздавал духовным и светским властям; младшим государевым чинам и народу раздавали митрополиты одну только вербу. «И по раздаянии архидьякон, обратясь на запад, чтет Евангелие к патриарху прямо, и как дойдет до речи: „и посла два от ученик“, в то время соборный протопоп с ключарем подходят к патриарху, который благословляет их вместо дву учеников по осля идти и произносит приличный евангельский текст. Протопоп с ключарем, приняв благословение, пойдут по осля ко уготованному месту, идеже привязана, и пришед, отрешают е; причем боярин патриарший глаголет: что отрешаете осля сие? И ученицы глаголют: Господь требует. И поведут ученицы осля с обе стороны под устцо и приведут к патриарху к Лобному месту, а патриарши дьяки за ослятем несут сукна, красное да зеленое, и ковер»[207]. Потом протопоп и ключарь покрывали осля красным сукном с головы, зеленым позади; а ковер полагали на седалище. По совершении Действа на Лобном месте патриарх, приняв в одну руку Евангелие, а в другую – крест, благословлял государя и садился на осля. Шествие, как и прежде, открывалось государевыми младшими чинами, сначала дьяками, потом шли дворяне, стряпчие, стольники по три человека в ряд с ваиями. Все они были в богатых золотных кафтанах, почему и назывались в подобных церемониях