Дракон из черного стекла - Джим Чайковски

– Мы все-таки отправимся туда, – сказала она, после чего кивнула Эсме. – Сделаем этот первый шаг.

– Я помогу вам советом, – пообещал Аррен, хотя тут же высказал еще одно предостережение: – Однако манкраи, как я уже сказал, – это не самая большая опасность, которую можно встретить в Россыпях. Не исключено, что есть и еще одна, даже еще более страшная.

Джейс нахмурился.

– И какая же?

Аррен посмотрел на Шийю.

– Я уже рассказывал вам об историях, касающихся судьбы Сокрушительницы Дракона. В некоторых из них утверждается, будто Дрёшра по-прежнему обитает там, сломленная и обезумевшая, укрывшись среди останков Краены – среди этих разрозненных призраков.

– То есть среди манкраев, – прошептала Эсме.

Аррен кивнул.

– В Россыпях.

– Но я думала, что ты не придаешь большого значения всем этим легендам… – сказала Никс.

– Не придавала до нынешнего момента.

Какая-то суматоха привлекла всеобщее внимание к отдернутому ковру у двери. В зал с криками ворвался какой-то чанрё с дальноскопом в руке. Аррен с Иркуаном кинулись к нему и сразу же засыпали вопросами.

– Что случилось? – шепнул Джейс, склонив голову к Никс.

Она уже могла предположить ответ.

Напряженный и мрачный, Аррен подтвердил ее опасения:

– Этот Дракон… он просыпается!

Часть IX

Серебряная буря

В жизни неожиданность может быть сладким подарком. В битве же сулит она лишь самое худшее.

– Фраза, якобы произнесенная Грифоном си Кнарлом, верховным военачальником Дальнего Вольноземья, после его поражения в ущелье Айрс

Глава 60

Перегнувшись через борт «Гриффина», Канте в очередной раз вывалил в бухту Обещаний содержимое своего желудка. Похоже, что его второе возвращение к родным берегам начиналось не более блистательно, чем первое.

Утерев губы, он выпрямился, глядя вперед, за нос корабля. Хотя напряжение безусловно усугубило бедственное состояние его нутра, принц знал, что мутит его в основном по причине штормовой погоды. Повсюду вокруг маленького двухмачтового корабля вздымались высокие водяные холмы. С трудом взобравшись по одному покрытому клочьями пены склону, суденышко тут же скатывалось вниз по другому. Паруса гудели под порывами ветра, пропитанного дождевой влагой, кнутами щелкали туго натянутые тросы.

Позади него поднялись крики, но Канте не обратил внимания на горстку матросов, боровшихся со штормом под началом дородного капитана, который, стоя за штурвалом на приподнятой кормовой палубе, безостановочно сыпал какими-то командами.

Принц не отрывал взгляда от обстановки впереди. Соль от постоянно налетающих брызг жгла его обветренное лицо, оседая на губах и языке, что лишь усугубляло страдания Канте. И все же он крепко держался за поручни, сохраняя свою позицию на носовой палубе.

Длинная цепь молний прорезала черные тучи, за чем незамедлительно последовал раскат грома, сотрясший палубу под ногами и отдавшийся где-то у него в груди.

Зазубренные молнии чуть ярче высветили низкий силуэт приближающихся гаваней Азантийи – но лишь на какой-то миг. С неба хлестал дождь, серой вуалью укутывая все вокруг. Темные тучи, нависшие над самыми мачтами, задушили и город, и солнце.

За гаванями и доками простиралась погруженная во мрак нижняя часть города – Понизовье. Светящиеся там тусклые огоньки можно было пересчитать по пальцам, особенно в тени Штормовой стены. Древний крепостной вал возвышался темным утесом, освещенный поверху сотнями костров, с трудом противостоящих ливню и свирепым порывам ветра. За его парапетами, раскинувшись на вершине самого высокого холма Азантийи, ярким факелом посреди бури сиял замок под названием Вышний Оплот. Осветительные горшки и языки пламени окрашивали его каменные стены в рубиново-золотой цвет.

Канте переключил внимание на крепостные стены, окружающие королевскую резиденцию. Выдаваясь наружу острыми выступами, они образовывали шестиконечное солнце – символ венценосной семьи Массифов. Над этими стенами возвышались квадратные башни – шесть на ее наружных углах и еще шесть во внутренних.

«Всего двенадцать…»

Тут «Гриффин» опять рухнул в ложбину между двумя волнами, и Канте крепко вцепился в поручень – одной рукой из плоти и другой из бронзы. Затем корабль вновь взмыл вверх, открывая вид с обоих бортов.

Канте попытался высмотреть другие суда их маленького флота. Услужливо полыхнула молния, словно пытаясь помочь ему в этом. На фоне черной воды вздувались еще шесть белых парусов. Корабли неслись по волнам, то взлетая вверх, то ныряя вниз, словно стая испуганных морских свиней.

«Всего семь, если считать “Гриффина”…»

Все были точно таких же размеров, как корабль Канте, и все несли по две мачты, на более высокой из которых трещал дельфтский флаг, вновь маскируя их под союзников Халендии, спешащих в порт с грузом железа. Даже формой корпусов эти суда очень напоминали те неуклюжие приземистые баржи с широким дном, которые обычно использовались для перевозки тяжелых грузов.

Увы, но подобные обводы неважно подходили для бурного моря, особенно с точки зрения такого морского волка, как Канте. Очередное взмывание ввысь и последующее проваливание «Гриффина» в бездну опять подтолкнули Канте к поручню. Желудок судорожно сжался, извергая тонкую струйку желчи – все, что там на данный момент оставалось.

Покончив с этим, он обессиленно уткнулся лбом в поручень.

– Если ты прикидываешь, не стоит ли броситься за борт, то лучше решай побыстрей, потому что мы скоро войдем в гавань.

Все еще согнувшись дугой над поручнем, Канте оглянулся через плечо, слишком несчастный, чтобы что-то ответить и опасаясь повторения рвотного позыва.

Рами хмуро посмотрел на него. Клашанский принц стоял возле открытого люка, пытаясь не позволить ветру захлопнуть его обратно. Палуба баржи позади него единой плоскостью простиралась почти что до самой кормы, где возвышалась приподнятая всего на пару ступенек площадка, на которой за штурвалом стоял капитан. Четверо его матросов уже суетились на палубе, готовясь к заходу в порт.

Рами махнул Канте.

– Тихан хочет, чтобы ты спустился туда и приготовился к предстоящей вылазке!

Сам клашанский принц уже подчинился этому приказу, облачившись в легкие доспехи, надетые поверх кожаной нижней одежды. На бедре у него висел меч в ножнах, а на запястьях и лодыжках были закреплены метательные ножи. В прошлом Рами уже не раз доводилось демонстрировать свое мастерство обращения с этими маленькими клинками.

Со стоном оттолкнувшись от поручней, Канте пьяно поплелся к нему по раскачивающейся палубе. В этом бушующем море ноги у него чувствовали себя не лучше, чем желудок.

Когда Канте оказался достаточно близко, Рами схватил его за руку, чтобы удержать на ногах.

– Брат мой – может, тебе лучше подождать и надеть доспехи в