Баба-яга в тылу врага, или Как выжить в каменных джунглях - Ольга Борисовна Несмеянова

Глава 19. Муха против Федьки

Когда почти все уже расселись на свои места, в дверь влетела стайка светлячков с разноцветными фонариками. За столом сразу стало так празднично, как будто это была новогодняя ночь с украшенной огоньками ёлкой. Светлячки всё летели и летели, раскрашивая лесной праздник в волшебные цвета. Двое последних внесли под лапы большую серую Муху. У неё не было крыльев. И она не могла лететь сама. Муха тяжело дышала. Было заметно, что она не очень хорошо себя чувствует. Все уважительно загалдели и зашевелились. Звери и насекомые пытались потесниться, чтобы освободить самое удобное место для Мухи-инвалида. Наконец её усадили с краю, прямо напротив Федьки. Баба-яга хлопнула в ладоши, и рядом с гостьей тут же приземлились маленькие тарелка и чашечка.

Муха подняла голову и замерла, уставившись на Федьку большими фасеточными глазами.

Федьку бросило в жар. Он почувствовал, как ему перестало хватать воздуха.

Это была ТА САМАЯ МУХА! Та самая, которой он оторвал крылья! И теперь она сидела здесь, прямо напротив него! Ему вдруг стало не по себе.

– Так, ну вроде все на месте аль не хватает кого? – Баба-яга заботливо хлопотала вокруг стола, рассаживая гостей. – Так! А! Кот учёный ещё! Кот где? Кто знает, придёт он аль нет? – спросила Баба-яга.

– Нет, просил передать извинения. Не сможет. У него Дуб заболел! – пробасил орёл, вытирая клюв о салфетку.

– А, ну святое дело! Дуб-то поди совсем старый. М-да… Летит время! Старость не радость. Ну да ладно. Не придёт так не придёт. Ты что-то хочешь мне сказать? – Баба-яга наклонилась к Мухе, которая всё это время подавала ей знаки лапками.

Муха что-то быстро зашептала прямо в торчащее из-под шляпки острое волосатое ухо Бабы-яги.

«МНЕ КОНЕЦ!» – промелькнуло в голове у Федьки.

* * *

Глаза Бабы-яги сверкнули недобрым зелёным светом. Она недовольно фыркнула и сделала знак гостям, чтобы те замолчали. Похоже, она собиралась объявить что-то очень важное.

Шумно втянув ноздрями воздух, она громко заговорила страшным голосом, тыча крючковатым пальцем прямо в Федьку:

Поползли по лесу слухи —

Кое-кто обидел Муху!

Крылья ей поотрывал

И обратно не отдал!

За столом все неодобрительно загудели и пристально уставились на приросшего к лавке Федьку.

– Я… я не хотел!

Внутри у него всё сжалось. Кусок морошкового пирога, который он уже успел откусить, застрял в горле.

Баба-яга тем временем продолжала – всё громче и громче. От её слов в Избушке поднялся ветер, образуя небольшой вихрь над столом:

Разозлил меня ты в злость!

Ишь какой незваный гость!

Заколдую я тебя —

Будешь ростом со шмеля!

Чтобы не хватило духу

Впредь обидеть даже муху!

Федьке показалось, что на голове у него зашевелились волосы. То ли от ветра, то ли от страха.

Тут в лесу закон суровый!

Где тут лапничек еловый?

Сейчас подкинем в котелок

Да пошепчем на дымок:

КАРДАМОН, БАГУЛЬНИК, ЕЛЬ!

СТАНЕШЬ МАЛЕНЬКИМ, КАК ШМЕЛЬ!

Баба-яга обмакнула в дымящийся котёл еловую ветку и три раза махнула ею перед Федькиным лицом. Запахло прелой хвоей. От зелёного едкого дыма сильно защипало в носу, и Федька начал неудержимо чихать. Ему даже показалось, что пол уходит из-под ног. Причитания Бабы-яги стали глуше, как будто доносились откуда-то сверху. От дыма было уже почти ничего не видно.

Коль захочешь рост вернуть,

Отправляйся в дальний путь,

Мухе крылья принеси

И прощенья попроси.

Как произнесёт «ПРОЩАЮ» —

Заклинание снимаю.

СОЛЬ, СУХАРИК, КАРДАМОН,

Так суров лесной закон!

Она выбросила дымящуюся ветку за порог и три раза топнула ногой, давая понять, что разговор окончен.

Вихрь, вызванный заклинаниями Бабы-яги, подхватил всё ещё разрывающегося от чиха Федьку, вынес за порог Избы и аккуратно опустил на травку. Дверь с шумом закрылась, как от сквозняка. За дверью остались и вкусные пироги с морошкой, и теплый очаг, и весёлые песни гостей. Федька стоял один и, задрав голову, жалобно смотрел на мелькавшие в окошке тени.

СТОП! Раньше маленькое окошечко едва доходило ему до пояса!

Федька посмотрел на крыльцо. Даже первая, самая стоптанная ступенька была лишь ненамного выше его головы.

Он огляделся. Всё вокруг вдруг стало каким-то очень большим. Из окна доносился весёлый смех, и гости громко пели нестройным хором:

Как у бабушки у Ёжки

Объедимся мы морошки

И закусим пирожком,

Пирожок запьём чайком.

Будем за уши таскать,

Раз две тыщи триста пять!

Э-эх-эх!

«Раз, два, три… четыреста тринадцать… пятьсот восемьдесят два», – монотонно считали за окном.

Ну, это надолго! Федька вздохнул. «И что за дикая традиция – именинника за уши поднимать? Средневековье какое-то! То-то у неё уши такие большие – даже из платка выглядывали! А уж в шляпку и подавно не помещаются. Торчат по бокам, даже через волосы видно! А я ещё за свои переживал! Да у меня просто ушки по сравнению с этими УШИЩАМИ!»

Федька даже смог улыбнуться. Ему на секунду стало смешно, но, вспомнив о том, что с ним произошло, он съёжился и тяжело вздохнул.

«Что же мне теперь делать? На улице прохладно и страшно! Замёрзнуть же можно так!»

Он осмотрелся. Большой лопух, растущий неподалёку, легонько качнулся от ночного ветерка.

Федька вздохнул и направился к нему.

Как ему теперь вымолить прощение у этой Мухи? Она с ним вообще не хотела разговаривать! И смотрела злобно! Да и какие слова подобрать, чтобы извиниться? Ведь он действительно очень виноват, что она осталась калекой, хоть и не хотел ей крылышки отрывать…

Под лопухом он и просидел всю ночь, прислонившись к Избушке. Лопуховое одеяло оказалось не очень тёплым, но мягким. Федька так стучал зубами от холода, что даже не услышал, когда разошлись гости…

Глава 20. Чудесное путешествие Матильды по волшебному лесу

Избушка неслась сквозь чащу, сильно раскачиваясь из стороны в сторону.

Матильду швыряло от стены к стене. Наконец ей удалось зацепиться за спинку мягкого кресла, прибитого к полу. Мимо неё, размахивая страницами, словно крыльями, то и дело пролетали книги, выброшенные качкой из своих мест-гнёзд в большом книжном шкафу.

– Ничего, ничего! Ты, главное, держись там! –