Блуждающая мина - Анатолий Филиппович Полянский

Мамед у знакомого крылечка, — и решительно ничего подозрительного. Сразу после работы Бельчикова вернулась домой и, задернув на окне занавеску, занялась, очевидно, хозяйственными делами. Мамеду хорошо виден на занавеси силуэт ее тонкого нежного профиля с высоко взбитой копной волос. Силуэт то расплывается в бесформенную тень, то становится четким, словно нарисованным на зеленом фоне шторы. Видно, хозяйка то отходит от окна, то приближается к нему, и наклоняясь, что-то делает на столе.

«Гладит», — догадался Мамед, мысленно представляя себе крохотную комнатушку Сони. Он раза три бывал у нее в гостях, и ему нравился уют, который царил в этой комнате. Хотя там не было ничего особенного — стол, два стула, кровать, этажерка, — все обыденно, просто, но кругом такая чистота и опрятность, что просто повернуться лишний раз боишься. Впечатление уюта особенно усиливала искренняя приветливость Сони, ее дружелюбная улыбка.

Время приближалось к девяти. Лейтенант переступил с ноги на ногу и почувствовал сырость в правом сапоге. Сапог, видно, прорвался, и холодная вода проникла внутрь. Стало зябко. А впереди предстояла еще целая ночь на улице при эдакой промозглой погоде. Мамед опять невольно поежился и поднял воротник пальто.

В переулке раздались грузные шаги. Лейтенант насторожился. Кто-то уверенно шел к дому, несмотря на темноту. Человек приблизился и остановился у низенького крылечка. Дверь открылась, и в яркой полосе света Мамед с удивлением увидел бескозырку и короткий матросский бушлат.

— Не возражаешь, что поздно? — раздался густой баритон.

— Нет, почему же, Боря, — отозвался неуверенный девичий голос, по которому Мамед сразу узнал Соню.

Матрос вошел, захлопнув за собой дверь.

«Моряк знакомый пришел», — ревниво отметил Мамед, не допуская мысли, что это враг. Недаром же девушка так ласково с ним заговорила, назвала по имени. Абсолютно никакой конспирации. «А впрочем, — решил лейтенант, — возьмем, как говорит Константин Иваныч, на заметку. Так будет вернее».

Минут через двадцать дверь опять распахнулась, и на пороге показался все тот же матрос.

— Ты приходи завтра с утра, — сказала сопровождающая его девушка. — Тогда и поговорим серьезно. А сегодня мне что-то нездоровится. Спать лягу.

— Не знаю, — со вздохом отозвался матрос. — Ты же понимаешь, что нас на берег не всегда отпускают.

— Но у тебя, дорогой, командир такой хороший, душа-человек. Капитан третьего ранга Кольцов, если попросишь, никогда не откажет.

«Разболтал, шляпа, даже кто командир», — с неприязнью подумал Мамед.

— К тому же ты отличник, — продолжала Соня. — На последних учениях сам адмирал отметил ваш «Стойкий»... Ты сейчас на корабль?

— Куда же больше, — уныло ответил моряк.

— Смотри, — с лукавым грудным смешком сказала она, — не заходи больше ни к кому. Слышишь?

Матрос попрощался и такой же грузной, немного раскачивающейся походкой удалился. Опять потекли минуты ожидания. В окне по-прежнему горел свет. И хотя прошло уже около часу, хозяйка дома, вопреки своим обещаниям, не собиралась ложиться спать. Мамеду это показалось немного странным. «Быстренько выпроводила моряка, — размышлял он, — а сама, вроде, кого-то еще поджидает».

Дверь внезапно открылась. Соня, одетая в короткую беличью дошку, заперла дверь и быстро сбежала по ступенькам. Лейтенант незаметно последовал за ней. Боковыми улицами они миновали центр города и направились к вокзалу. За все время девушка ни разу не обернулась. Она шла, низко опустив голову, и, видно, очень спешила, так как то и дело поглядывала на часы. Когда до вокзала осталось не более квартала, Соня заторопилась еще сильнее. Мамед тоже вынужден был прибавить шагу.

Девушка пересекла привокзальную площадь, в нерешительности задержалась у билетных касс и осмотрелась. Затем медленно пошла вдоль стоявших на привокзальной площади такси. Возле одного из них она остановилась и что-то тихонько спросила у шофера, очевидно, свободно или нет.

— Занято! Проходите! — громко и сердито ответили из машины.

«Ну и грубиян, — невольно разозлился Мамед. — Не мог по-человечески ответить». Проходя мимо, он взглянул через полуспущенное боковое стекло на развалившегося на переднем сиденье шофера и с трудом сдержался, чтобы не наговорить ему грубостей.

Бельчикова же, между тем, отыскала свободное такси и быстро юркнула на заднее сиденье. Мамед вскочил в стоявшую рядом машину и приказал ехать следом. Но, к его великому изумлению, такси с девушкой не направилось в какую-нибудь другую, отдаленную часть города. А он-то думал... Такси подвезло Соню прямо к дому. Девушка расплатилась, и ее каблучки торопливо простучали по лестнице. Заметив номер такси, на котором приехала Бельчикова, Мамед отпустил свою машину и вновь занял наблюдательный пункт у светящегося окна.

Часы без восьмерки

В кабинет скользнули первые солнечные лучи. Веселый зайчик, словно обрадовавшись пробуждению солнца, шаловливо заиграл на потолке. Родионов выключил настольную лампу и сладко потянулся. «Как быстро наступил день, — подумал он. — Время летит, просто не замечаешь».

В голове чувствовалась тяжесть, а веки стали какими-то толстыми, словно набухшими. Так и хотелось уронить голову прямо на стол и хоть немного вздремнуть.

Но Родионов отогнал эту предательскую мысль и, вновь пододвинув к себе донесение патруля, перечитал его. В донесении сообщалось, что в одиннадцать вечера в районе бензосклада был замечен быстро идущий человек. Патрули решили проверить у него документы, справедливо полагая, что прохожему в столь поздний час нечего делать в этом районе. На окрик патрулей человек не отозвался, лишь зашагал быстрее. Окликнули еще раз. Человек оглянулся и внезапно бросился бежать. Патрули устремились вдогонку и стали настигать убегавшего. Видя это, человек остановился и два раза выстрелил из пистолета. Один из матросов был ранен. Двум другим ничего не оставалось делать, как открыть ответный огонь из автоматов. В результате неизвестный был убит.

К донесению прилагалось медицинское заключение о смерти и список вещей, обнаруженных при убитом. Родионов еще раз просмотрел список. Здесь подробно перечислялось все: одежда, портсигар, часы, носовой платок. Вещи сейчас лежали у него в шкафу. Капитан-лейтенант неоднократно осматривал их, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку, чтобы установить имя или профессию владельца. Но все напрасно. Вещи с успехом могли принадлежать и рабочему, и учителю, и офицеру, словом, как говорят юристы, они были безымянны, хозяин не оставил на них своего следа. И это наводило на размышления. Либо человек очень мало пользовался этими предметами, либо он приобрел их совсем недавно.

Громко постучав, вошел лейтенант Мамедов. Оставляя на полу мокрые следы, он