Король Матиуш Первый. Антось-волшебник - Януш Корчак

В это время мимо проходил какой-то мальчик.

– Ты зачем ворота открывал?

– Какие ворота?

– Сам знаешь какие, хулиган!

– Нет, не знаю.

– Ладно, проваливай, покуда цел!

Мальчик покраснел от возмущения, и в глазах у него вспыхнули злые огоньки. Антось знал, как обидно, когда тебя несправедливо подозревают. Как сделать, чтобы люди доверяли друг другу?.. Несправедливость порождает мстительные чувства. А на недоверие отвечают ложью.

«Если бы можно было со всеми обо всём говорить открыто…»

Неожиданно для себя повернул он обратно и, перемахнув через забор, снова очутился на школьном дворе. Как раз прозвенел звонок. Воспользовавшись суматохой, он уничтожил своего двойника и снял шапку-невидимку. Ворвался в класс – и за свою парту! Оглаживает её, как верного коня.

Вошёл учитель, Антось встал вместе со всеми. Вынул из портфеля учебник, тетрадь. Словом, повёл себя как ни в чём не бывало.

После уроков столкнулся в раздевалке с классной руководительницей.

– Что это у тебя с головой? – встревожилась она.

– Так, пустяки!

Дома кинулся к маме и крепко её обнял.

– Что с тобой? Почему у тебя голова завязана?

– Ударился.

– Скажи правду, Антось, – настаивала мама.

– Поезд крушение потерпел. Разве ты не читала в газетах?

– Какой поезд? Что ты мелешь?

– Давай не будем об этом. Скорей бы папа с работы пришёл. Тогда опять будем вместе. Мне очень плохо без вас!

– Вот тебе на! Чего же ты тогда всё время норовишь удрать из дома?

– Что у тебя нового? – поспешил Антось перевести разговор на другое.

– Утором кофе варила, сейчас – суп. Вот и все мои новости.

– Мама, а тебе не хотелось бы отправиться в дальнее плавание?

– А кто носки тебе будет штопать? Смотри, как пятку опять продрал!

Откуда же ей было знать, что утром из дома ушёл двойник, а из школы вернулся настоящий Антось.

– Это не я, – вырвалось у него невольно.

– Конечно не ты, а твоя пятка. Ох, когда же ты образумишься наконец.

– Сегодня… сейчас…

– «Сейчас». Ну-ну… Чудеса в решете, да и только!

Антось смотрит, как мать штопает носки, переставляет на плите кастрюли, помешивает суп, и на душе у него так хорошо, как давно уже не было.

– Ты утром уходишь в школу, – заговорила мама, – потом во дворе с ребятами пропадаешь. Отец целый день на работе, а я остаюсь наедине со своими мыслями… С тех пор как умерла бабушка, поговорить не с кем, душу некому излить. И всё время я о вас беспокоюсь.

Антось взял её руку и поцеловал.

– Признавайся, где покалечился?

– Расскажи лучше, как ты маленькой была, про Еленку, про бабушку, про папу…

– Еленка была поспокойней тебя. Может, оттого, что девочка, или потому, что ещё маленькая была. Хотя тебя и в колыбели ни на минуту нельзя было оставить одного. Переворошишь пелёнки и всё встать норовишь – того и гляди упадёшь. И просыпался чуть свет…

За разговором время пролетело незаметно, наступил вечер. С работы пришёл отец.

– Полюбуйся-ка на своего сыночка! Вон какая ссадина на лбу… Говорит, поезд крушение потерпел. Начитался в газетах про разные происшествия и несёт невесть что.

– Ну-ка, покажи свою ссадину!.. Знаешь, – обратился он к жене, – хозяин новый заказ получил. А то остался бы я без работы. Не говорил тебе, чтобы не расстраивать. Странно, – сказал он, осмотрев рану. – Такое впечатление, будто ты не сегодня и не вчера поранился, а уже несколько дней назад.

– Ну да, катастрофа-то ведь произошла позавчера…

– Вижу, придётся тебя выпороть…

– Это когда у тебя терпение лопнет?

– Уже лопнуло.

– Всё у него шуточки на уме, а я себе места не нахожу, когда его дома нет.

За ужином родители заговорили о своих делах.

Антось тоже думал о своём: «Я не виноват, что они не верят. Я же правду сказал. Но теперь всё будет по-другому. Больше не буду их огорчать… С завтрашнего дня… Нет, с сегодняшнего…»

После ужина он помог маме перемыть посуду, сделал уроки – словом, вёл себя самым примерным образом. Бедняга не знал, какие испытания ждут его.

Катафалк с телом известного писателя сопровождал духовой оркестр. А жители больших городов, как известно, обожают зрелища, особенно если погода хорошая. Каждый рассуждает примерно так: почему бы не пройтись, не встретиться со знакомыми, не послушать надгробные речи. Вот и на этот раз улицы запрудило множество народу.

В сутолоке мальчишкам-карманникам раздолье! Стянешь кошелёк или часы, никто и не заметит. Поэтому на многолюдные сборища всегда посылали тайных агентов. Антось – он тоже отправился поглазеть на похоронную процессию – этого не знал. В толпе его так стиснули, что ни назад, ни вперёд. Тогда он надел шапку-невидимку и заработал локтями, прокладывая себе дорогу в первые ряды, чтобы получше видеть и слышать. Люди ругались, но в давке даже головы не повернуть. А ему это на руку. Да и привыкли все, что в толпе толкаются. Но когда Антось сильно толкнул тайного агента, тот, не глядя, цап невидимку за руку.

– Пустите! – закричал Антось.

– Ишь чего захотел! А ну, снимай шапку, чародей!

Ничего не поделаешь, попался, пришлось повиноваться.

Сыщик вёл его в участок и рассуждал сам с собой: «Мне, кажется, крупно повезло. Чародеи не каждый день попадаются. За этим опытнейшие детективы охотились, сам Филлипс погиб из-за него. Если я его сдам в полицию, крупное вознаграждение получу. Но может, выгодней его сообщником стать?»

Антось шёл спокойно. Он, что называется, был в хорошей форме и не боялся ни полиции, ни тюрьмы.

– Ты уж не убегай, пожалуйста! – просительно сказал сыщик, словно отгадав его мысли.

Пришли в полицейский участок.

– С похорон небось? – спросил дежурный. – И не стыдно тебе, паршивец, воровать! А ну, показывай, чего украл?

– Он ещё не успел, я его за руку схватил… Но может, я ошибся, – промямлил агент нерешительно и сказал, оставшись с Антосем наедине: – Теперь, пацан, ты у меня в руках.

– Это почему же?

– Тебе известно, что за тебя назначено вознаграждение?

– Читал в газете.

– Жаль мне тебя. Но могу сделать так, что нам обоим будет хорошо. Ты слишком мал и глуп ещё, иначе не стал бы шапку-невидимку в такой давке надевать. Научи меня волшебству, а? Будем действовать сообща. Согласен?

– Нет!

– По-твоему, лучше в тюрьме сидеть или на верёвке болтаться?

– На какой ещё верёвке?

– На какой вешают. Мне-то твои чары и не очень нужны, я тебе это предлагаю из жалости. И вообще ты мне нравишься…

– И вы мне тоже… Ну, мне домой пора, а то мама будет