Mushoku Tensei: Крестьянин с копьем - Виталий Петров

— Хех, до того момента никто не верил в рассказ про девять ударов, но после этого поверили, — продолжала она. — Ты не говорил, где достал это копьё, и не любил о нём распространяться. Гэй Найн хорош, когда ты знаешь, на кого идёшь. В обычной жизни он не особо подходит. Тяжёлый, быстро выматывает. Сам мне это когда-то говорил.

Я задумчиво посмотрел на красное копьё. В нём была сила, но что-то подсказывало мне, что сейчас оно мне не подойдёт. Взяв их обоих, я отправился обратно в кладовку и через несколько секунд вышел с зелёным раскладным копьём, чувствуя, как оно удобно ложит в руку. Лёгкое, мобильное, и, что немаловажно, незаметное. С этим копьём я мог бы спокойно передвигаться по городу, не привлекая лишнего внимания.

— Это выбор, который ты делал часто, — заметила Гислен, глядя на меня с лёгким одобрением. — Пока не нашёл то копьё из песка, ты пользовался этим, — она кивнула на зелёное копьё. — Удобное, и не так быстро выматывает. Но имя этому оружию, вроде бы, ты не давал…

Я кивнул, слегка улыбнувшись.

Зверолюдка ловко поднялась с кровати, поправляя ножны на поясе.

— Ну что, пойдём в гильдию? Элинализ должна ошиваться где-то там.

* * *

Полумрак в пабе создавал уютную, почти домашнюю атмосферу.

Мягкий свет нескольких настенных фонарей мерцал на грубо отёсанных деревянных столах, отражаясь в кружках с тёмным пивом и глубоких тарелках с дымящейся едой. Место было почти пустым — завсегдатаи явно предпочитали приходить ближе к вечеру, когда стены пропитывались звоном голосов, песнями и дружными возгласами. Сейчас же, ранним утром, мы с Гислен сидели у окна, наблюдая за городом, который будто заново рождался под светом восходящего солнца.

Я лениво смотрел сквозь запылённое стекло на шумные улицы. Город днём и ночью словно два разных мира: ночью он казался загадочным и таинственным, играя тенями и отблесками фонарей, а днём раскрывался во всей своей красе. Крики торговцев, звон железа, смех детей на площадях — всё это наполняло город яркими звуками, делая его живым и полным энергии. Я наблюдал, как мимо проходили люди, снующие по своим делам, и невольно чувствовал себя частью этого пульсирующего механизма.

— Ты почему не ешь? — отвлекла меня Гислен, дёрнув за рукав. Она уже жевала поданный ей жареный хлеб, запивая его водой, и на секунду посмотрела на меня с прищуром. — Как будто никогда этот город не видел. Несколько часов назад здесь ходили уже.

— Странное чувство, — признался я, улыбнувшись. — Вроде бы всё знакомо, а смотрю, как в первый раз. Привыкаю, что ли.

— Не тормози, а то остынет всё, — пробурчала она, возвращаясь к еде.

Награду в Гильдии выдали сразу, даже не спросив подтверждения выполнения задания — такой привилегией обладали немногие. Ранг S оказался не просто титулом, но настоящим символом доверия и уважения. В гигантском здании Гильдии многие здоровались с нами, очевидно зная и уважая нас обоих. И хотя мне не удавалось вспомнить их лиц или имен, я кивал в ответ, махал рукой, делая вид, что всё идёт, как должно.

Само здание штаб-квартиры Гильдии поражало своим размахом, но, пожалуй, главное его очарование заключалось не в каменных стенах и величественных залах, а в уютном хаосе, царящем внутри. Здесь у каждого уголка было своё предназначение. Огромный холл открывался массивной доской заданий, усеянной бумажными свитками и табличками. Каждое объявление — от простых поручений до опасных миссий — привлекало толпу, из которой выделялись наёмники и искатели приключений, переговаривающиеся друг с другом вполголоса. Слева от холла находилась стойка с базовым снаряжением. Доспехи, зелья и небольшие артефакты, аккуратно выложенные на деревянных стеллажах, казались совершенно обыденными в этом месте несмотря на то, что для новичков эти предметы представляли настоящую ценность. Дальше в глубине располагалась комната подготовки — здесь можно было обсудить маршрут с товарищами, разложив карты и расчёты прямо на длинных столах, и снарядиться для выхода в неизвестные земли.

Забавно: я ожидал, что буду поражён и удивлён, а по факту почувствовал лишь привычность происходящего, словно подобное бывало часто, как и я сам.

Гислен, отказавшись от еды в гильдийском пабе, повела меня в это место — уютный, полузабытый уголок, где, казалось, мы уже неоднократно завтракали. Она заказала завтрак, сверяясь с помятым листком, тихо бормоча себе под нос каждое блюдо.

— Что это у тебя? — спросил я, немного удивлённо глядя на её сосредоточенное лицо.

— Твой же список. — Гислен мельком взглянула на меня, пожав плечами. — Ты сам его мне когда-то расписал, чтобы «кошка» правильно питалась и училась читать. Вот и читаю, — она ткнула в листок пальцем, не отрывая глаз от меню. — Говорил, что надо сохранять баланс между мышцами и жиром.

— Кошка? — я усмехнулся, снова глядя в окно. — Ты же не кошка, Гислен.

Она фыркнула, ухмыльнувшись.

— Раз ты меня бесплатно кормишь, могу и побыть ею. А то вдруг передумаешь ещё.

Я ловко выхватил листок из её рук и пробежал глазами по строчкам. На бумаге аккуратно и чётко были написаны названия блюд, их составляющие и небольшие примечания по каждому продукту. Я невольно начал вспоминать каждую букву, каждый ингредиент. В голове промелькнули образы — словно я сидел в гильдии, рядом с кем-то, и аккуратно записывал все эти указания, чтобы Гислен ела именно так. Забота о её рационе была чем-то естественным, и даже мысли о стоимости еды не волновали. Мы только что получили приличное вознаграждение, и на душе было спокойно: что-то в её утреннем мурлыкании, о котором она так ничего и не сказала, кажется, оправдывало все затраты.

Вскоре на стол поставили жареное мясо с зеленью, пышный хлеб, натёртый чесноком, а также пару блюд, предназначенных специально для Гислен. Она сразу набросилась на еду, почти моментально отхватив кусок мяса, хотя и удержалась от соблазна схватить его руками.

— Можешь не сдерживаться, — усмехнулся я. — Ешь, как привыкла.

Гислен только покачала головой, стараясь скрыть улыбку, но в её взгляде промелькнуло что-то весёлое. Она довольно аккуратно пользовалась ножом и вилкой, хотя её взгляд выдавал нетерпение.

Мы молчали, наслаждаясь едой, но мне хотелось задать один вопрос, который давно вертелся на языке.

— А что с твоим правым глазом, Гислен? Старая рана? — наконец спросил я, внимательно глядя на неё.

Она оторвалась от еды, замерев