Сказание о Юэ Фэе, славном воине Поднебесной - Цянь Цай

Но не успел он закончить эти слова, как воины доложили, что сунские войска опять расположились у подножия гор.

– Ну и глупцы! – усмехнулся Пуфын. – Хотят, чтобы я перебил их всех до единого!

И он опять повел чжурчжэней в наступление.

– Эй, кто там захотел смерти? – закричал он, подъезжая к воротам вражеского лагеря. – Выходи биться со святым!

– Лысая образина! Тебе, видно, надоело носить голову на плечах! – Ню Тун разразился бранью и, обнажив меч, бросился на врага.

Зазвенел металл – это меч Ню Туна ударился о посох Пуфына. У монаха чуть не отнялась рука, и он повернул назад.

– Эх ты, святой! – расхохотался Ню Тун. – Как видишь, Рыжего Демона запугать трудно!

Пуфын на скаку вытащил из мешочка жемчужину Черного Ветра и подбросил в воздух. Но жемчужина, уже пораженная стрелой, пронзающей облака, потеряла волшебную силу, и тут же упала на землю, рассыпавшись водяными брызгами.

– Колдовство-то твое не помогает! – издевался Ню Тун.

Убедившись, что от жемчужины пользы не будет, волшебник выпустил в Ню Туна заколдованную стрелу. Но и стрела не достигла цели – откуда ни возьмись появился даос и поймал ее рукой.

Пуфын рассвирепел:

– Что еще за чародей объявился?

Подняв посох, Пуфын бросился на даоса, но тот быстро отступил – пришлось опять сражаться с Ню Туном.

– Ну, на этот раз колдун от нас не уйдет! – закричали военачальники и все разом напали на Пуфына.

Тогда цзиньский монах взмахнул флажком Черного Ветра. Налетела буря, заклубились тучи. Бао Фан-цзу мгновенно вытащил из-за пазухи Зеркальце Драгоценного сияния. Золотые лучи брызнули из него, тучи рассеялись, ветер стих.

Пуфын был вне себя от гнева. Он потер посох рукой и сотворил заклинание. Посох взлетел в воздух и превратился в десять посохов, десять превратились в сто, сто – в тысячу, и все они обрушились сверху на сунских воинов. Люди в страхе заметались. Тогда Бао Фан-цзу спокойно достал из рукава метелку и тоже подбросил в воздух. Метелка превратилась в тысячу метелок, и они задержали посохи Пуфына.

Позабыв о сражении, воины с восхищением следили за необычным состязанием.

Пуфын хотел собрать посохи, но Бао Фан-цзу раскрыл левый рукав, и все метелки влетели в него, а посохи превратились в маленькую рыбку, которая упала прямо в руку сунского даоса.

Лишившись своих сокровищ, Пуфын хотел бежать под прикрытием золотистого сияния. Он уже стал подниматься в воздух, но подоспел Оуян Цун-шань и ударом секиры сразил волшебника, а Юэ Лэй молотом пробил ему череп. Вот тогда-то Пуфын и принял свой первоначальный облик – превратился в черную рыбу.

Гибель даоса привела Шаньшито в ярость. Он занес секиру над головой Оуян Цун-шаня, но Ян Цзи-чжоу помешал ему нанести удар. Однако Шаньшито дрался так яростно, что после нескольких схваток Ян Цзи-чжоу обратился в бегство.

– Стой! Куда бежишь? – крикнул Шаньшито.

Ян Цзи-чжоу мчался во весь опор, но скоро по звону бубенцов понял, что противник его настигает. Он мгновенно обернулся и сделал выпад, целясь противнику в сердце. Шаньшито не успел уклониться, и алебарда пронзила его насквозь. При виде гибели своего полководца Ляр Синьшань растерялся и на миг потерял самообладание. Лу Вэнь-лун воспользовался этим и вонзил копье ему в горло.

Сунское войско перешло в наступление. Почти все чжурчжэни были перебиты, лишь немногим удалось спастись.

Об этой битве написаны такие стихи:

Накалились богатырские мечи,

Реки крови человечьей потекли.

Посмотрите: на поруганной земле

Столько трупов, сколько в поле конопли!

В этой схватке, защищая отчий край,

Суны бились, чтоб чжурчжэням дать урок,

Значит, пролита была недаром кровь,

Обагрившая, омывшая песок…

Войско Юэ Лэя перевалило через горный хребет и остановилось на отдых. Бао Фан-цзу говорил Юэ Лэю:

– Скоро вам придется остановиться, но вы не унывайте, юаньшуай: счастье на стороне Сунской династии, духи вас поддержат. А пока позвольте бедному даосу проститься с вами и вернуться в горы.

Юэ Лэй убеждал праведника остаться, но тот твердо стоял на своем.

– Учитель, я бы охотно ушел с вами, но, боюсь, святая жизнь не по мне, – сказал Ню Гао. – Видно, мне придется и остаток жизни провести в заблуждении! Но я прошу вас, учитель, подарите мне волшебную стрелу – она может пригодиться.

– Зачем тебе стрела? – улыбнулся Бао Фан-цзу. – Ты и без нее придешь к вершине славы. А вот соломенные сандалии, которые я тебе когда-то подарил, не теряй!

– Что вы, учитель! – воскликнул Ню Гао. – Я их всегда ношу за пазухой в мешочке!

– Ну-ка, покажи, – попросил даос.

– Они, учитель? – лукаво спросил Ню Гао, показывая сандалии.

– А ты сам взгляни – они или нет? – улыбнулся даос.

Ню Гао опустил глаза – что такое? В руках у него пара диких уток! Птицы раскрыли клювы, взмахнули крыльями и взмыли в воздух.

Бао Фан-цзу расхохотался, уселся на облако и будто растаял! Ню Гао и Юэ Лэй в изумлении смотрели на то место, где только что стоял праведник, и кланялись.

Три дня отдыхали воины после жестоких битв, а на четвертый выступили в поход на Муянчэн. Юэ Лэй назначил Оуян Цун-шаня командиром передового отряда в десять тысяч воинов, а в помощники ему дал Юй Лэя и Ди Лэя. Командиром второго отряда был назначен Ню Тун, а его помощниками – Ян Ин и Ши Фын.

Вот армия под знаменем дракона,

Гремя оружьем, двинулась в поход.

Тревожно затрещали барабаны,

Вещая, что возмездие грядет.

Смертельные пары клубятся в небе,

И жаждой битвы воздух напоен.

Покрыла землю армия героев —

Так туча закрывает небосклон!

Вскоре передовой отряд достиг Муянчэна и в тридцати ли от города расположился лагерем.

На другой день Оуян Цун-шань с Юй Лэем и Ди Лэем подступил к крепостным стенам.

Оборону города возглавлял родственник цзиньского правителя по имени Ваньянь Шоу. Это был богатырь с головой тигра и глазами барса, обладавший храбростью необыкновенной. Излюбленным его оружием был меч Девяти Колец.

У Ваньянь Шоу были два помощника – Ци Гуан-цзу и Ци Цзи-цзу, сыновья Ци Фана. После драки на арене Поединков они бежали из Линьани и сдались чжурчжэням.

Когда разведчики доложили о наступлении сунского войска, Ваньянь Шоу с братьями Ци выступили ему