Япония. Жемчужины истории и культуры - Лесли Доунер

И у Яманы, и у рода Хосокава были свои армии, и в 1467 году они взялись за оружие. Военачальники помельче примкнули либо к одной, либо к другой стороне. Так началась война годов Онин (Онин – девиз правления времени, на которое пришлось это событие[5]).

На первый взгляд может показаться, что война произошла исключительно по вине Ёсимасы. Но в действительности два великих враждующих клана уже давно мечтали помериться силами. Ёсимаса просто дал им для этого повод.

Обе армии обустроили позиции в центре Киото и хорошенько там закрепились. Отряды самураев вели бой за каждый дом, а вслед за ними шли мародеры и поджигатели. Вот так, по ходу дела, были разрушены практически все храмы и особняки в Киото. Больше половины города охватило пламя. Горел и великолепный Дворец цветов. Но ни одна, ни вторая сторона не могли одержать верх. На поле боя царила такая неразбериха, что люди, изначально вступившие в бой на стороне брата Ёсимасы, в итоге могли оказаться в стане его сына, и наоборот. Оба полководца погибли в 1474 году, но военные действия все равно продолжалась и даже охватили провинции, где сторонники одного военного губернатора шли войной на другого.

И вот в один прекрасный день, спустя десять лет после начала войны, воины, выступающие на стороне Яманы, сложили оружие и пошли домой. На следующий день то же самое сделали воины клана Хосокава. Они оставили у себя за спиной тысячи трупов и пустыню, которая раньше была городом Киото.

Ёсимаса, будучи сёгуном, вообще-то должен был возглавить свои войска и заняться восстановлением порядка. Но он отмахнулся от скучных обязанностей и предался своим артистическим увлечениям. Должность сёгуна он передал девятилетнему сыну, а сам посвятил те годы, что длилась война, работе над проектом поместья, где собирался поселиться после ухода от дел. Он подобрал для своей будущей резиденции участок в Хигасияме, у подножия гор, расположенных с востока от Киото. Планировку участка Ёсимаса поручил прославленному мастеру Соами.

Когда резиденция была достроена, Киото представлял собой выжженную пустыню. Император жил в полуразрушенном дворце. А у Ёсимасы в его уютном убежище стояла дюжина особняков и павильонов для аудиенций, пиров, чайных церемоний, дегустации благовоний, созерцания луны и игры в мяч. Там было «море» из серебряного песка (его прочесывали граблями так, что он напоминал морскую рябь) и песчаная гора, которая символизировала гору Фудзи. Большинство зданий смотрели на восток, в сторону гор, чтобы вид разрушенного города не оскорблял взор Ёсимасы.

С одной стороны от большого пруда стоял скромный, но изысканный павильон, верхушку которого украшало изображение феникса. Ёсимаса поначалу планировал покрыть его серебром в подражание Золотому павильону Ёсимицу, но на столь эксцентричные траты финансов сёгуната уже не хватило. Маленький, легкий, уютный, полный сдержанного изящества Серебряный павильон стал квинтэссенцией культуры этой эпохи.

Ёсимаса и люди его круга – поэты, актеры, придворные дамы, распутные вольнодумцы, а также смиренные мастера чайной церемонии и цветочных дел – проводили жизнь, полную изящного досуга. Они обсуждали китайские живописные свитки эпохи династии Сун, предметы из фарфора, поэтические произведения, каллиграфические надписи, любовались тем, как выглядит сад, озаренный луной, сочиняли стихи по разным поводам. И это в то время, когда все вокруг них гибло и рушилось.

На прижизненном портрете Ёсимасы изображен благовоспитанный господин, с виду довольно хилый, с широко посаженными глазами, безвольным ртом и жидкой бородкой. Как военачальник он был ниже всякой критики, но как «арбитр изящного» не знал себе равных.

После разрушения во время войны годов Онин Киото восстановили, и там явилась миру новая культура – глубоко пронизанная духом дзэн. Ее выпестовали в горной обители Ёсимасы. Чайная церемония, искусство составления цветочных композиций, театр Но, живопись тушью, изготовление предметов из фарфора и лака и умение в них разбираться, искусство разбивки садов и сочинение «сцепленных строф» – все это в ту эпоху было доведено до совершенства.

Война годов Онин полностью расколола японское общество. Много людей бежало из Киото. Военные губернаторы, которых раньше заставляли там жить, вернулись в свои провинции. Однако они обнаружили, что их землями завладели мелкие полевые командиры, которых называли даймё. Они раздробили крупные владения на части поменьше, которыми было удобнее управлять, и вели себя там как независимые царьки, не подчиняясь никому, даже сёгунату. Они владели собственной землей, командовали собственными вассалами, содержали собственные армии и издавали собственные законы. Они воевали, чтобы захватить соседние земли и увеличить свою территорию, и здесь побеждал тот, кто сильнее.

К концу войны сёгун растерял последние остатки авторитета. Аристократы из Киото дошли до того, что стали переселяться в провинции, которые некогда так презирали. Некоторым удавалось жить на доходы с поместий. Другим приходилось заискивать перед местными самураями и зарабатывать себе пропитание, обучая военных правилам стихосложения или игре в кэмари.

Некоторые придворные, поэты, художники принимали приглашения от провинциальных даймё, которые горели желанием приобщиться к культуре Киото и обрести столичный лоск. Особым спросом пользовались поэты – они были просто нарасхват. Стихотворцы знакомили пригласивших хозяев с классической литературой и учили их сочинять рэнга – «сцепленные строфы».

Рэнга пишутся так. Первый участник сочиняет строфу из трех строк и 17 слогов, второй добавляет к ней строфу из двух строк, в каждой из которой по семь слогов. Каждая строфа должна служить продолжением предыдущей, чтобы образовалась цепочка. Рэнга стали популярным времяпрепровождением уже у придворных эпохи Хэйан, но вершины совершенства данная забава достигла в правление Ёсимасы. Даже самый малограмотный даймё умел их сочинять, особенно если у него в доме жил собственный опытный стихотворец, который мог показать, как это делается. Многие провинциальные феодалы так любили рэнга, что оказывали поэтам гостеприимство на протяжении многих месяцев и даже лет. В этом плане война годов Онин и многолетние военные действия, которые последовали за ней, привели к тому, что культура проникла в провинции.

Чайная церемония

В маленькой комнатке, устланной татами, кипит на огне котелок с водой. Комната почти пуста; только внутри ниши виднеется одинокий цветок в вазе, а также свиток с живописным изображением или каллиграфической надписью. Хозяин приветствует вас, насыпает в чашу пару ложечек молотого зеленого чая, подливает к ним немного теплой воды, взбивает чай в пену, кланяется и вручает вам. На краткое время вы можете отвлечься от мирских забот и сосредоточиться на вкусе чая, на обсуждении прекрасного произведения искусства, пережить мгновение медитативного покоя.

Чайная церемония воплощает в себе самую суть эстетики простоты и утонченной бедности. Каждый предмет утвари, который здесь