Большой пожар - Владимир Маркович Санин

– Помню, – прошептала Галина, видя, что Василий Иванович достает из кармана два билета.

– Вот ваш билет на сегодня. Я рад, что могу доставить вам это удовольствие! То есть удовольствие доставит Уланова, я, как вы понимаете, в партии Джульетты был бы значительно менее эффектен.

Галина смущенно улыбнулась:

– Благодарю вас, вы очень добры.

* * *

Придя в театр, Василий Иванович первым делом зашел в буфет и выпил для храбрости бокал шампанского. Он ждал и боялся предстоящей встречи. Сегодня на его жизненном пути может появиться новый зигзаг. Ведь согласилась же она принять от него дорогой подарок! Итак, сегодня он выяснит ее отношение к себе. Сегодня… Василий Иванович выпил еще один бокал и направился в зал.

Найдя шестой ряд, он начал продвигаться вперед, боясь поднять глаза.

Грудь сжимало, ноги отяжелели, и он почувствовал себя очень старым и дряхлым. Еще один шаг – и взор его застыл на дорогой бирюзовой броши. Он смотрел на нее остановившимся взглядом, как смотрят на шарик, зажатый в руке гипнотизера. Он сразу узнал эту брошь и узнал платье, к которому брошь была приколота.

Он наконец поднял глаза и встретился со смеющимся взглядом жены. Это, конечно, была она, сомневаться было чудовищно глупо. И все же это было невероятно.

– Ты уже промочил горло, Вася? – услышал он ее ласковый шепот. – Дождаться ресторана не мог? А я, признаться, не ожидала, что ты на старости лет вспомнишь про нашу прежнюю традицию! Глазам своим не поверила, когда эта милая девушка из треста принесла мне билет и брошь. Сказала, что ты занят и придешь прямо в театр. А за брошку спасибо, как раз к этому платью.

Василий Иванович сел на место и кивнул головой. С минуту он молчал, затем нагнулся к жене и сказал:

– А ты, Наташа, права, зарядку я брошу делать. С моим сердцем – и такую зарядку!

В цветочной оранжерее

Слабая детская память

Как-то в воскресенье у меня собрались приятели. Жена поставила на стол чай и присела на тахту, приготовившись к долгой, приятной беседе. Общество было мужское, и жена справедливо полагала, что именно она будет в центре внимания. Приятели быстро выпили чай, затем я предложил сыграть в шахматы, и жена величественно удалилась к соседке. На прощанье она нежно взглянула на меня, и я понял, что понедельник для меня начнется в воскресенье вечером.

Я заметил, что женщины питают какую-то подсознательную любовь к шахматам. Это очень льстит их самолюбию, когда к мужу приходят приятели, курят, спорят и не обращают на хозяйку никакого внимания. Будучи человеком воспитанным, жена не входила в комнату каждые три минуты и не высказывала свое мнение о мужчинах вслух. Но чтобы гости ежеминутно ощущали ее заботу, она оставила в комнате Мишу. Это наш шестилетний мальчишка, который обладает удивительной способностью совать свой короткий нос во все дела, которые его не касаются.

Миша был убежден, что гости собрались исключительно ради его интересной личности. В самые трагические минуты, когда решалась судьба игры, он залезал к какому-нибудь дяде на колени и с увлечением рассказывал о черепахе Тортилле и коте Базилио. Гости сатанели, льстиво улыбались чертенку и стонали от сознания своей беспомощности. Ведь неудобно как-то взять сына хозяйки за загривок и вытащить его в коридор. А когда Миша потребовал внимания и начал громко читать вслух «Приключения Чиполлино», мы поняли, что наступило время приступать к переговорам.

– Какой смышленый малыш! – просюсюкал один приятель. – Беги, Миша, к детям во двор, будешь самым главным!

На такую грубую наживу Миша не клюнул. Он чувствовал, что из этой ситуации можно выжать значительно больше. За свой уход он потребовал компенсацию.

Я немедленно согласился пойти в зоопарк. Разумеется, не сегодня, а в следующее воскресенье. Хорошенько подумав, Миша согласился. Он оделся и побежал во двор, где у него было немало важных дел.

Я проводил его с легким сердцем. Неделя, думал я, срок вполне достаточный, чтобы сын намертво забыл об этом обещании, ибо слабая память ребенка не способна надолго консервировать такие пустяки. Хорошо иметь дело с детьми! Пообещаешь взрослому человеку – глядь: он уже строчит себе в записную книжку. И так просто не отстанет, напомнит, пристыдит. Другое дело – ребенок. Это наивное, неиспорченное существо забудет о твоем обещании быстрее, чем ты моргнешь глазом.

В следующее воскресное утро, когда я досматривал последний сон, с меня медленно сползло одеяло. Я открыл глаза. У кровати стоял Миша и смотрел на меня своими чистыми глазами.

– Вставай, папа, – коротко сказал он, – нам пора.

– Куда? – спросил я.

– В зоопарк, – напомнил Миша.

Опомнившись от легкого столбняка, я сказал, сокрушенно качая головой:

– Тебе очень не повезло, мой мальчик. Сегодня зоопарк закрыт.

– На учет? – спросил Миша. – Как магазин, да?

– Да, на учет, – с облегчением ответил я. – Они учитывают тигров, страусов, слонов, чтобы их случайно не украли. Так что, дружище, пойдем когда-нибудь потом.

Миша поцокал языком и вышел, а я, посмеиваясь, начал просматривать газеты.

Миша вбежал в комнату через несколько минут. Он взял со стула мои брюки, подошел к постели и сказал:

– Одевайся, папа, все в порядке.

– Что в порядке? – испугался я.

– Открыт зоопарк. Мы с мамой нашли в книге телефон, позвонили, и мне сказали: «Приходи, мальчик, сегодня у слона хорошее настроение!» А ну-ка, поторопись!

Вот тебе и на! В полдень должны прийти приятели, и этот свалившийся с неба зоопарк грозил разбить все планы. Нужно срочно спасать положение.

– Это, конечно, большая удача, что зоопарк открыт, – глубокомысленно заметил я. – Но видишь ли, Миша, я что-то неважно себя чувствую. Боюсь, что это досадное недомогание не позволит мне… Ты куда?

Не успел я проанализировать обстановку, как Миша пришел. Не один: с ним была соседка – врач из другого подъезда.

– Вы нездоровы? – озабоченно спросила она. – Давайте прослушаем грудную клетку. Так… Так… А ну-ка, покажите язык. Гм… Отличнейший язык! Видимо, у вас, Павел Петрович, просто нервы пошаливают. Дышать нужно больше свежим воздухом, дорогой мой. Гулять побольше! Миша, – остановила она сына, который, приплясывая, совал мне рубашку и брюки, – я сейчас уйду, и папа оденется.

Соседка ушла. Ситуация была безнадежная.

– Да, Миша, – проникновенно сказал я, – неудачно как-то сегодня у нас получается. Я-то думал, что зоопарк сегодня закрыт, и пригласил к нам дядю Петю, Семена Семеныча и Сергея Кузьмича. Понимаешь, какая досада?

Миша понимающе кивнул.

– Вообще-то говоря, они не лопнут, – подумав, сказал он. –