Иночас - Ив Макдоннелл

часть своей храбрости. Теперь она видела, как он лезет по скользкой стене, притом что схватиться ему особенно не за что: одни только трещинки и пучки грязной и липкой травы. Сквозь хруст ломающегося льда, что разбивался внизу о черную стену, Глори слышала Спицын шепот. Это он давал указания своим рукам и ногам и уговаривал их не беспокоиться.

– Подожди! Меня подожди! – Глори сняла с плеч шаль, плотно подвязала ею юбку и от души выбранила себя за то, что собирается сделать. – А ДАЛЬШЕ ЧТО? – Глори свисала через край, кончиками пальцев пытаясь удержаться за скользкие булыжники.

Спица поднял голову.

– ТЫ ЧТО ЭТО ТВОРИШЬ? – сердито взревел он. Ему самому хватало забот, а тут еще девчонка вот-вот упадет на голову. Интересно, бывает ли так, что она совершенно не думает головой? – Ногу ставь вон туды, на три шага вверх и на камень.

– Левую или правую ногу? БЫСТРО!

– Где у тебя сердце.

Глори благоразумно сделала шаг правой ногой, вспомнив, как клявшийся Спица путал сторону грудной клетки. Мальчик указывал ей каждый следующий шаг, когда они оба лезли по стене до тех пор, пока не оказались рядом возле узкой прямоугольной бойницы. Это было окно тюремной камеры. В его глубоком проеме Глори и Спица рассмотрели пять толстых черных прутьев, к одному из них прилип мокрый лист с карандашной штриховкой. Но пернатая подружка исчезла без следа. Дети схватились за решетку и прильнули друг к другу, Спице даже пришлось приобнять Глори для дополнительной поддержки.

– Позови ее, – прошептала девочка.

Спица тихонько свистнул.

В этот момент из темноты появилась большая жилистая рука и схватила Глори за запястье.

– А-а-а! – Нога Глори едва не соскользнула, и Спица сильнее прижал ее к себе. Неизвестный еще крепче сжимал ее руку, пока девочка не нашла устойчивое положение. – ОТПУСТИ МЕНЯ! – крикнула она и начала снова и снова лупить его по руке деревянным протезом. Она вопила от боли: защемленная кожа на запястье горела, локоть царапался о каменный подоконник, а еще рука, схватившая ее, была нестерпимо холодной. Глори не могла понять, что из этого причиняло ей больше страданий.

Спица отвел в сторону деревянный протез Глори и, расчистив так себе побольше места, вцепился в пальцы, державшие запястье девочки, в попытке разогнуть их. Достаточно было одного прикосновения, чтобы мальчик почувствовал его – ледяной холод кожи на своей такой же ледяной коже. Ощущения были сродни тем, что он испытывал, читая истории сокровищ, найденных на берегу реки Идейки. Хватка ослабла, и перед Спицей и Глори раскрылась большая ладонь – ладонь, на которой в утреннем свете совершенно отчетливо виднелся квадратный шрам от ожога.

– Спица? – послышался из темноты слабый, но такой теплый, солнечно-желтый голос.

– Па?

Глава тринадцатая

– Ох, Спица, Спица, Спица…

С каждым словом голос, доносившийся из темноты тюремной камеры, становился теплее и радостнее.

А Спица радовался, что проливной дождь скрывал слезы, которые катились по его щекам. Он не мог ничего ответить. Старался, но намеки на слова только носились в голове по кругу.

– Все в порядке, Спица, – шептала Глори. – Дыши глубже. – Она нежно похлопала его по плечу своей тяжелой ладонью. – Мистер Удачетт, мы вас не видим. Подойдите ближе к окну.

Они услышали, как что-то протащили по каменному полу, и изможденное, но все же улыбающееся лицо появилось за прутьями решетки.

– Я знал, что ты придешь. Знал, что она тебя приведет.

Па повернул голову и свистнул. С пола камеры взлетела Сорока и уселась ему на плечо. Он ласково поцеловал ее в макушку.

– Как твоя мама, Спица? С ней все хорошо?

Спица вымучил улыбку и кивнул, не желая рассказывать о том, какими бесцветными стали мамины слова, да и весь ее мир.

– Как это тебя упекли в тюрьму, Па?! Чего случилось-то?

– Это долгая история, сынок, и не то чтобы очень… однозначная.

Он едва заметно кивнул в сторону Глори:

– Можно ей рассказать, Па. Мы с ней… друзья. – Прежде у Спицы никогда не было повода говорить так о ком-либо. Он поднял брови и посмотрел на покрытое веснушками лицо Глори, ища подтверждения своим словам. – И она знает, откудова мы с тобой.

Глори быстро кивнула.

– Правда? В самом деле? Ну, в общем, я просто… оказался здесь и не мог поверить своим глазам, как ты понимаешь. Поэтому и решил вернуться назад, за сумкой, а потом немного изучить местность. А когда я залез обратно на Петельный мост…

– Туды, в дыру над третьей аркой?

– Да, как только я туда влез, объявилась полиция. Они назвали это моим тайным укрытием.

– Вот, значится, почему они заложили-то лаз кирпичами.

– Они обвинили меня в том, что я планирую ограбление. Ограбление, подумать только! Какой-то знаменитый изобретатель что-то там изобрел, и они решили…

– Мастер Шарп? – предположила Глори.

– Точно, он. А ты нашел горячее сокровище? Так ведь, Спица? У меня в сумке?

Спица кивнул.

– Горячий осколок-то? Да, он у меня, Па, – сказал мальчик и, положив свой заплечный мешок на подоконник, вытащил из него отцовский шерстяной носок. – А вот тута еще… Остальные кусочки, я ж нашел их на берегу.

– Разумеется.

Папа вытянул руку, насколько мог, и потрепал Спицу по волосам.

– Это мемориальная табличка, мистер Удачетт, – объяснила Глори, разворачивая листок со списком пострадавших. – Я своими глазами ее видела и все прочитала, а это карандашная копия. Здесь имена людей, которые погибнут при наводнении…

– НЕТ! Так вот почему я так себя чувствовал, когда взял в руку горячий металл.

– И наводнение случится прямо здесь, в нашем городе – и уже завтра. Я даже нашла в списке имя моей начальницы.

– Правда? Так ты не из прошлого, юная леди? Я подумал, ты проникла сюда вместе с…

– Ох, простите, мистер Удачетт. Меня зовут Глория Шпуллен. – Она протянула для приветствия вглубь окошка свою деревянную руку. – Зовите меня просто Глори.

Мистер Удачетт раскрыл рот от удивления и упал навзничь на пол темницы.

– Па! – крикнул Спица.

– Ну вот, похоже, таким образом со мной здороваться не готовы. И что мне было делать, Спица? Я же не могла отпустить левую руку и протянуть ее для рукопожатия твоему отцу, да?

Спица понимал, что странная реакция Па была связана не с ее протезом. Ему каждый день доводилось на стройке жать руку людям без пальцев и не только. Работа с молотом и укладывание кирпича имели свои последствия. Отец вскоре снова появился у окна и указал на носок, в котором хранился квадратный фрагмент мемориальной доски.

– Глори, ты же читала