Иночас - Ив Макдоннелл

табличку, так? Все имена? – спросил мистер Удачетт. Теперь он говорил очень поспешно. Спица испугался тревожного темного тона его голоса: слова его отца редко бывали такими синими и оранжевыми одновременно.

– Да, читала.

– И мой квадратный кусочек? Который в носке?..

– Нет, Па, этот я ей не успел показать-то, – прервал его Спица, а Глори повернула листок так, чтобы он увидел незакрашенный угол в самом низу. – Нам пришлось бежать… Начальница Глори…

– Спица. Слушай внимательно, – предупредил его отец, обернувшись в сторону озлобленных криков, донесшихся из другого конца камеры. – Настало время собрать всю свою храбрость, Спица. Храбрость, к которой ты прибегаешь, когда лазаешь по стенам, когда создаешь сокровища из грязных осколков и обломков. – Он просунул сквозь решетку руку, положил ее Спице на затылок и мягко притянул сына ближе к себе. – Собери все внутренние силы, весь бойцовский дух и сообщи миру о наводнении, которое несет смерть. Ты обязан их предупредить! – приказал отец. – А когда сделаешь это – обещай отправиться домой. Слышишь меня? – Он схватил носок и стал трясти его, до тех пор, пока оттуда не выскочил кусочек металла. – У тебя есть все необходимое, Спица, – сказал он и повернулся лицом к ярости, приближавшейся из темной глубины тюрьмы. – А теперь уходите отсюда живо. УХОДИТЕ!

Звякнул засов, послышался шум, отец Спицы исчез.

Сорока пролезла между прутьями, вылетела наружу, задев щеки детей крыльями, и стала кружиться над рекой. Она зависла высоко над водой и бешено хлопала крыльями. Ее резкое оранжевое карканье эхом отражалось от тюремных стен.

– Опасность! – перевел Спица – Мы в опасности!

– В большой опасности, – сказала Глори. Она не отрываясь смотрела на квадратный фрагмент, который выпал из носка, на выгравированные на нем буквы. Ошибки быть не могло, они явственно складывались в слова: Глория Шпуллен.

Спица быстро подобрал осколок горячего сокровища с помощью отцовского носка, взглянул на недоступные ему письмена и сунул его к себе в сумку вместе со списком. Он мог только догадываться, что означали эти слова, но точно понимал одно: злосчастное наводнение подобралось слишком близко.

– А еще, Спица, послушай, твой папа… Он не может быть тем неизвестным заключенным, который тоже попал на мемориальную табличку? – Глори произнесла слова, которые не хотела говорить, так тихо, что даже не была уверена, что он разобрал их.

– Смотри! – Спица махнул в сторону реки. По ледяной каше двигалась лодка, пелену дождя разрезал свет фонаря.

А потом послышался голос:

– Полиция Интингтона, старший офицер Покет. Оставайтесь на месте! Бросьте оружие!

Спица схватил Глори за деревянную ладонь.

– Скорее к дороге!

Они принялись карабкаться вверх по стене, сдвигаясь влево. До спасения оставался лишь один широкий шаг, Глори уже поставила ногу на последний подоконник, когда изнутри тюремной камеры вдруг высунулась жирная рука и ухватила ее за шнурки. Фонарь полицейского был прямо под ними, мелькал и перескакивал с одной детской фигурки на другую. Глори дергала ногой и визжала. Ливень хлестал по стене и заливал ей глаза. Руки были заняты, и, не имея возможности вытереть лицо, девочка моргала, дрыгала ногой и вдруг соскользнула вниз.

– ГЛОРИ!

Она упала на большую льдину прямо у борта лодки. Та на мгновение унесла ее с собой под воду, а потом снова показалась на поверхности, сбрасывая девочку. Спица видел сверху, как Глори борется за жизнь.

Он даже не успел отдать своим рукам и ногам нужную команду, они сами понесли его вниз по стене. Он не сводил с Глори глаз. Из лодки свесился деревянный шест с крюком на конце и подцепил ее правую руку. Этого было достаточно для того, чтобы не уходить под воду.

– Я ИДУ НА ПОДМОГУ!

– НЕТ! НЕТ! НЕТ! – Она задыхалась и булькала. Потом снова что-то сказала, но Спица не разобрал слов. Они были самого бледного голубого оттенка.

Ее голова склонилась набок, а глаза закрылись.

Глава четырнадцатая

В дневное время Спица, наверное, смог бы рассмотреть башню с часами с того места, где сидел. В Интингтоне его времени ее только что построили, и мальчик радовался, что она все еще на месте шестьдесят четыре года спустя. Услышав бой часов, он сосредоточился и стал считать удары.

– Па, это вот полночь пробило, – шепнул он в тюремное окошко.

Отец протянул сквозь прутья руку и взъерошил мальчику волосы.

– Время быстро бежит, сынок. – Час рядом друг с другом был жалкой песчинкой на фоне бесконечного океана времени, проведенного врозь. – Ну что же, если ты готов…

– Ой, прости, тута она.

Из заплечного мешка Спица достал деревянную шкатулку отца с его любимыми находками. Он переложил ее к себе из влажной сумки, которая валялась на полу в комнатке над третьей аркой Петельного моста. Мальчик поставил шкатулку на подоконник со своей стороны. Он вытянул затекшую ногу, потряс ею над рекой Идейкой почти так же, как это делает, засидевшись, Сорока, и снова подоткнул ее под себя. Места на подоконнике хватало ровно на то, чтобы, согнувшись в три погибели, уподобиться комочку глины, прилепившемуся к решетке, но это было совершенно неважно. Близость папы была тем единственным, в чем сейчас нуждался Спица, его счастьем и успокоением.

– Так вот, слушай. Я повсюду ношу с собой эту шкатулку с сокровищами для того, чтобы иметь возможность путешествовать. Сейчас объясню. Держа на ладони каждый предмет, мы чувствуем его историю, его прошлое. Это ты и сам, конечно, прекрасно знаешь, но я повторю, потому что это важно для продолжения рассказа. А теперь покажи мне своего куриного бога, сынок.

Спица вынул камешек из-под рубашки и, облизав палец, протер его. Потом протянул в сторону отца.

– Ну, что через дырочку эту можно вроде как увидеть другой мир, я тоже знаю-то, Па.

– Да, но теперь представь, что вместо того, чтобы смотреть в нее, тебе довелось бы пролезть через нее целиком. Знаешь, что тогда бы произошло? Ты бы не только увидел другой мир, но и попал в него сам.

Спица почесал голову, хотя надобности в этом никакой не было. Трудно было даже уместиться на узком подоконнике темницы, что уж говорить про крошечное ушко в курином боге. На всякий случай он сунул в него кончик мизинца, до самого упора.

– Лаз над третьей аркой Петельного моста… Понимаешь, он не такой, как тот, что в нашу с тобой сокровищницу. Совсем не такой. На самом деле это ушко в курином боге. Просто гигантское.

Спица вспомнил, как удивили его сглаженные края, когда он преследовал пернатую воровку. Отверстие было округлым! Ну конечно, это куриный