100 великих драм и трагедий истории - Николай Николаевич Непомнящий

Семья вела роскошный образ жизни. В Зюзине – подмосковном имении Морозовых – полы были выложены драгоценными породами дерева в виде шахматной доски, а по огромному ухоженному саду безмятежно расхаживали павлины.

В 1662 году внезапно скончался Глеб Иванович Морозов, а незадолго до этого – и его бездетный брат, еще более влиятельный боярин Борис Иванович. Наследником всего морозовского имущества стал подрастающий Иван. Но до его совершеннолетия управлять всеми вотчинами должна была боярыня Морозова, которой в ту пору едва исполнилось тридцать лет.

Между тем надежды Никона получить высшую власть в стране не оправдывались. Он явно переоценил свои возможности, публично обвинив царя в «латинских догмах». И тут оказалось, что «Тишайший» не так уж и кроток. Между царем и патриархом произошел разрыв. Пытаясь удержать свои позиции, Никон снова прибегнул к испытанному приему – шантажу. Он демонстративно оставил патриаршество и уехал в основанный им под Москвой Воскресенский монастырь (Новый Иерусалим).

Но и на этот раз царь проявил характер, так и не явившись к Никону с уговорами.

Фактически русская церковь осталась без патриарха. На долгих восемь лет. Тем не менее запущенный механизм обновления церкви набирал обороты и без участия своего инициатора.

Летом 1664 года в Москву прибыл из ссылки протопоп Аввакум. Он был одним из первых, кто резко выступил в свое время против реформ Никона, отказавшись подписать решение церковного собора. И вот теперь, когда Никон сам находился в добровольном заточении, у Аввакума и его сторонников появилась надежда на перемены.

Боярыня Морозова стала ревностной ученицей Аввакума, считая себя его духовной дочерью. Эти взгляды разделяла и ее любимая младшая сестра, княгиня Евдокия Урусова. Аввакум поселился в доме боярыни, ставшем своеобразным оплотом сопротивления.

Скрыть эту деятельность от властей было, конечно, невозможно. В ноябре 1666 года в Москве собрался церковный собор, Никон был лишен сана и сослан на север в Ферапонтов Белозерский монастырь.

Однако дело Никона продолжало жить и укрепляться. Тот же церковный собор предал анафеме противников реформ, открыв на них еще более жестокие гонения.

В числе пострадавших вновь оказался Аввакум, который был отлучен от церкви, «расстрижен» и снова сослан – на этот раз в Пустозерский острог, где его посадили вместе с женой в земляную тюрьму, то есть глубокую яму, прикрытую сверху бревнами.

Царь, знавший о связях Аввакума с Морозовой, собирался было наказать и боярыню, отобрав у нее самые доходные вотчины.

Но тут за боярыню вступилась царица Мария Ильинична, сумев на время погасить гнев «Тишайшего». Однако прошло два года, и царица-заступница заболела и умерла.

В конце 1670 года боярыня Морозова тайно постриглась в монахини, приняв имя Феодоры.

Между тем овдовевший царь Алексей Михайлович снова решил жениться. Его избранницей стала Наталья Нарышкина, будущая мать Петра I.

Сложный свадебный ритуал предусматривал отправление ряда церковных обрядов, на которых должна была присутствовать вся дворцовая верхушка, включая архиереев-никонианцев, гонителей староверов. Верная своим принципам, боярыня Морозова отказалась участвовать в свадебной церемонии, сославшись на недомогание.

«Видишь, как она возгордилась!» – воскликнул царь, когда ему доложили об этом. Несмотря на мягкотелость, личных обид «Тишайший» не прощал никому, в чем убедились в свое время многие, в том числе бывший патриарх Никон.

Гром грянул в середине ноября 1671 года. Сестер арестовали. Морозову отправили на подворье Псковского Печерского монастыря на Арбате, которое использовалось Тайным приказом как место заключения особо опасных преступников.

Когда боярыню везли мимо Кремля, она, уверенная, что на нее смотрит через потайное окошко царь, вскинула руку с двуперстием. Именно этот эпизод изобразил на своей картине Василий Суриков.

Царь собрал на совещание бояр и иерархов. Патриарх Питирим предложил помиловать Морозову, дав ей где-нибудь в глубинке сотню крестьянских дворов, а Урусову и вовсе отпустить домой.

– Давно бы я так сделал, – отвечал царь, – но не знаешь ты лютости этой женщины!

И «Тишайший» приказал подвергнуть бунтарок пыткам. К этому времени к ним присоединили еще одну страдалицу – дворянку Марию Данилову, жену стрелецкого полковника Акинфия Данилова.

Женщин вывели на мороз, сорвали с них часть одежды и принялись поднимать на дыбу.

При пытках присутствовали князья Иван Воротынский, Василий Волынский и Яков Одоевский. После дыбы женщин бросили на лед, стали избивать Данилову плетьми, угрожая сестрам:

– Если не покоритесь, то же будет и с вами!

В конце концов царь повелел увезти несломленных пленниц подальше от Москвы – в Боровск, и там посадить в острог. Вскоре началось паломничество к раскольницам их единомышленников, которые привозили письма, в том числе от Аввакума, подарки, еду. Но нашлись и доносчики, известившие царя, будто бунтаркам живется в остроге слишком уж вольготно.

Взбешенный царь велел посадить Морозову, Урусову и Данилову в земляную тюрьму и не кормить их вдоволь под страхом смертной казни. Так в июле 1675 года женщины оказались в глубокой «пятисаженной яме», обреченные на медленную смерть от голода, холода и болезней.

Первой умерла княгиня Урусова – 11 сентября, затем боярыня Морозова – в ночь на 2 ноября, и последней – Мария Данилова – 1 декабря.

Протопоп Аввакум написал о трех мученицах «Слово плачевное». Когда через три месяца после смерти боярыни Морозовой внезапно скончался царь Алексей Михайлович, то все староверы были уверены, что его постигла Божья кара за содеянное.

Бывший патриарх Никон, разжалованный в простые монахи, умер в 1681 году.

С согласия сына «Тишайшего», молодого царя Федора Алексеевича, 14 апреля 1682 года в срубе заживо сожгли протопопа Аввакума и других вождей раскола. Приверженцы старой веры вынуждены были бежать в глухие места Севера, Алтая, Сибири и создавать там свои общины. Анафема же со старообрядчества была снята лишь сравнительно недавно, в 1971 году, на церковном соборе.

(По материалам В. Нечипоренко)

Дело Салтычихи

Времена Елизаветы и Екатерины II оставили потомкам пример чудовищного помещичьего изуверства. Речь идет о «Салтычихе», 25-летней Дарье Николаевне Салтыковой, к которой в 1756 году, после смерти мужа ротмистра Глеба Салтыкова, перешло по наследству богатое имение. И вот к концу 1750-х – началу 1760-х годов по Москве поползли слухи о страшных делах, которые творятся в доме Салтычихи на Кузнецкой улице.

Дарья Иванова была рода незнатного и богатства не имела. Однако ее удачно выдали замуж за ротмистра лейб-гвардии конного полка Глеба Салтыкова. Таким образом Иванова вошла в круг аристократов. Среди Дарьиной родни значились Строгановы, Голицыны, Нарышкины и Толстые.

Супружеская жизнь продолжалась недолго. В 1756 году, когда Дарье исполнилось 26 лет, она овдовела. Правда, став