Япония. Жемчужины истории и культуры - Лесли Доунер

Тем временем два заклятых врага рода Токугава, кланы Сацума и Тёсю, чьи владения находились на юго-западе Японии, по-прежнему выжидали момент, когда можно будет отомстить за поражение при Сэкигахаре. Каждый Новый год при первом крике петуха старейшины клана Тёсю задавали своему даймё один и тот же вопрос: «Пришло ли время начать покорение сёгуната?»

И каждый год даймё отвечал им: «Еще слишком рано, время пока не пришло».

Но оно становилось все ближе.

Гейша

В 1750 году в веселом квартале Эдо появилась женщина по имени Кикуя. Произошло это не в районе Ёсивара с его несколько раздутой популярностью, а в месте гораздо более престижном – в квартале Фукагава. Кикуя умела петь и играть на сямисэне (инструмент, напоминающий банджо). Она решила, что не хочет заниматься проституцией и будет просто развлекать гостей. Она стала называть себя гэйся – «человек искусства». Ранее так именовали шутов-затейников и барабанщиков, которые развлекали клиента, ожидающего выхода куртизанки. Кикуя стала первой женщиной, носящей это звание.

Когда-то куртизанки тоже славились умением искусно петь и танцевать, но со временем они сочли, что эти занятия их недостойны. С конца XVII века женщины в веселых кварталах разделились по специализации: одни только развлекали клиентов, а другие торговали своим телом.

Гейши были скромнее, чем гетеры, любящие показную роскошь. Куртизанки завязывали широкий пояс оби, делая огромный узел спереди; этим они давали понять, что какой-нибудь счастливец может попробовать развязать его. В отличие от них, гейши скромно завязывали оби на спине. Они одевались менее пышно и ярко, убирали волосы в простой пучок, а не сооружали высокие причудливые прически, как это делали куртизанки. Чем гейши действительно славились, так это своим остроумием, а также ики – элегантностью.

Гейши жили в веселых кварталах, как и женщины, занимающиеся проституцией, но на них не налагались ограничения, которым подлежали последние. Мало-помалу стало считаться, что прогуливаться рядом с элегантной гейшей более престижно, чем с ярко накрашенной куртизанкой. А если у мужчины были средства, чтобы содержать красивую гейшу, это служило лучшим подтверждением его богатства и власти.

Эталон элегантности – гейша из квартала Фукагава, которая в зимний день ходит по снегу в гэта, не надев носков

Утагава Тоёкуни. 1828 г. Из собрания Библиотеки Конгресса © Wikimedia Commons

8. Бакумацу: падение режима Токугава

1861–1865

Прибытие иностранцев стало похоронным звоном по власти сёгуна и феодальной системе.

Алджернон Митфорд, «Феодализм в Японии», ноябрь 1911 года

Прибытие непрошеных гостей с Запада нарушило длительную изоляцию Японии, вызвало в обществе подспудное брожение и беспорядки. Юго-западные кланы Сацума и Тёсю возглавили тех, кто стремился к смене режима. В судьбе Японии после этой смены определяющую роль сыграли западные державы, в первую очередь Великобритания. Так произошла реставрация Мэйдзи, которую вернее было бы назвать революцией.

Прибытие варваров

В роковой день в июле 1853 года рыбаки, которые забрасывали сети у входа в бухту Эдо, увидели четыре чудовищных корабля. Они приближались на всех парах, изрыгая дым. Таких огромных судов японцы не видели еще никогда, а скорость, с которой они двигались, показалась изумленным зрителям поистине сверхъестественной. Это прибыли иноземные захватчики. В ту же ночь в небе вспыхнула комета, словно предвещая судьбоносные события.

«Черные корабли» показались японцам страшными и чудовищными, а противостоять их огневой мощи было абсолютно невозможно

Ксилография, автор неизвестен. Около 1854 г. / Alamy Stock Photo

В Эдо началась паника. Правительство объявило чрезвычайное положение. Люди срочно запасались едой, скупали оружие и доспехи. Многие хватали все, что у них было ценного, и бежали из города

Коммодор Мэтью Перри, который командовал «черными кораблями», как их прозвали японцы, привез письма от американского президента Милларда Филлмора. В них содержалось требование открыть доступ в японские порты для американских китобойных судов и обеспечить гуманное отношение к американцам, выброшенным на японский берег в результате кораблекрушения. Перри был угрюмым и надменным человеком (недаром он носил прозвище Старый медведь). Он настаивал на том, что будет разговаривать только с первым лицом страны. Через неделю он появился из своей каюты и сошел на берег. По бокам от него шли два высоченных чернокожих стюарда, а сзади следовал духовой оркестр и играл гимн «Слава Колумбии». Коммодор передал привезенные письма. Он зловещим тоном заявил, что вернется за ответом через год, причем с эскадрой, которая будет гораздо мощнее.

Прибытие Перри погрузило сёгунат в кризис. Чтобы сдерживать напор противника и набрать войска, правительство нуждалось в помощи даймё, каждый из которых имел собственную армию. Но это означало, что придется считаться с их мнением, когда придет пора решать, как действовать, если Перри вернется. Раньше сёгунат только отдавал даймё приказы; сам титул главы государства – сэйи тайсёгун – означал «главнокомандующий, повергающий варваров». И уж тем более сёгун никогда не снисходил до того, чтобы просить совета у враждебно настроенных князей юго-запада.

Симадзу Нариакира, мудрый даймё могущественного юго-западного княжества Сацума, и блистательный молодой Токугава Ёсинобу, который тогда носил имя Хитоцубаси Кэйки, настаивали на том, что в Японии нужно срочно провести реформы, открыть страну для внешней торговли и перенимать западные технологии. Ёсинобу состоял в родстве с сёгуном и входил в линию наследования. Нариакира и другие просвещенные даймё были убеждены, что в момент кризиса именно этот молодой человек способен наилучшим образом руководить страной. Они стремились создать гарантии того, что он станет преемником действующего неспособного сёгуна Иэсады. Но многие другие даймё стояли на жестких позициях, не хотели иметь с Западом никаких дел и выступали против Ёсинобу.

В следующем году Перри вернулся и заставил японцев подписать Канагавский договор, который открывал два порта для американских кораблей.

Два года спустя в Японию надлежащим порядком прибыл американский консул, вызвав в стране целый переполох. Таунсенд Харрис был твердолобым неудавшимся бизнесменом, который не желал слышать слово «нет»; он прибыл с заданием добиться подписания торгового договора. Харрис поселился в порту Симода. Год и четыре месяца ушли у него на препирательства с японскими властями, после чего ему разрешили приехать в Эдо. Если не считать голландцев, он стал первым уроженцем Запада, которому это дозволили.

Мощные пушки помогли Перри подписать договор. Аргументом Харриса стал огромный английский флот, который в тот момент крушил китайские города (шла Вторая опиумная война). По новому договору Япония открыла для американских