Стратегия победы. Разгрома 1941 года не было - Елена Анатольевна Прудникова

них. 7 октября 1941 года состоялся суд над начальником оперативного отдела штаба Западного фронта генерал-майором Семеновым и его заместителем, полковником Фоминым. Их обвиняли в том, что они проявили преступную халатность и беспечность в деле подготовки и приведения войск округа в боевую готовность, не приняли должных мер к обеспечению оперативного развертывания воинских частей. Об измене и участии в заговоре речи не шло[74].

Так вот: на суде Семенов утверждал, что еще до начала войны неоднократно предлагал вывести части и соединения округа из мест постоянной дислокации и отвести их на 10 км от границы. Командование округа предложение не приняло. Боялись, что эти действия сочтут провокационными? Но ведь оно не выполнило и директиву Генштаба, данную за несколько дней до войны – вывести приграничные части на их рубежи по плану прикрытия!

Что у нас получается? Не менее недели Павлову шли из Москвы приказы – вывести воинские части из мест постоянной дислокации, а командующий округом «понимал их по-своему», не только не доводя до частей, но и прямо запрещая выводить войска. Ладно, «не доводя» – спишем на разгильдяйство. А запреты чем объясним?

Странных деяний, очень напоминающих саботаж, в предвоенные дни было больше чем достаточно.

Что может помешать немцам проломить войска прикрытия и выйти на оперативный простор? В первую очередь артиллерия и авиация. По нашим планам прикрытия именно они, вкупе с мехкорпусами, помогали приграничным дивизиям держать первые удары, давая время остальной армии на развертывание и отмобилизование.

И вот что происходило перед самой войной с этими двумя родами войск в приграничных округах – по многочисленным книгам и мемуарам рассыпаны совершенно потрясающие факты, причем касаются они всех округов.

О том, как в КОВО вывозили артиллерию для стрельб на полигоны, мы уже говорили. А вот другой случай. В ходе подготовки к войне в 28-й стрелковый корпус ЗапОВО с окружных складов привезли артиллерийские снаряды, не приведенные в боевую готовность. Дело в том, что снаряды и взрыватели к ним хранятся отдельно, и лишь перед стрельбой их снаряжают – то есть привинчивают взрыватели. Так вот, взрыватели оказались недовернуты (отчего снаряды при стрельбе не взрывались). Обратите внимание: не привезли снаряды отдельно, а взрыватели отдельно – в этом случае артиллеристы снарядили бы их сами – а именно недовернули. Большинство минометных мин, кстати, были привезены вообще без взрывателей.

А вот что учудили в Прибалтийском округе. В полк тяжелой артиллерии 16-го стрелкового корпуса 11-й армии то ли 19, то ли 20 июня прибыла комиссия штаба округа. Возглавлявший ее генерал приказал снять с пушек прицелы и сдать их для проверки в окружную мастерскую в Риге, за 300 километров от расположения части. Правда, командир полка после отъезда комиссии и не подумал выполнять данное распоряжение. А вот в гаубичном артполку 75-й дивизии 4-й армии (ЗапОВО) прокатило – 19 июня были увезены в Минск на поверку все оптические приборы, вплоть до стереотруб. Естественно, к 22 июня их назад не вернули. И стреляли артиллеристы, целясь через ствол.

(Примечание Олега Козинкина. Оптику в артиллерии вообще ни на какие «поверки» не возят. Это просто запрещено делать. Прицелы, как и всю оптику, не «поверяют» – это вам не манометры в котельной, которые надо в лабораториях поверять ежегодно – а «выверяют». Делается это в самих полках – штатными спецами, командирами расчетов или батарей. В мастерские артиллерийскую оптику могут отвезти только в одном случае – для ремонта, причем наводчику тут же выдадут новый прицел. Т.е артполк нельзя оставлять без оптики, категорически!)

Генерал, приехавший к артиллеристам ПрибОВО, сообщил еще много интересного. Например, что пехота будет отведена от границы в тыл на 50 километров. По-видимому, речь шла о той самой директиве, о которой, отвечая на вопросы генерала Покровского, упоминал бывший командир 72-й горнострелковой дивизии 26-й армии, генерал-майор Абрамидзе.

«20 июня 1941 года я получил такую шифровку Генерального штаба: «Все подразделения и части Вашего соединения, расположенные на самой границе, отвести назад на несколько километров, то есть на рубеж подготовленных позиций. Ни на какие провокации со стороны немецких частей не отвечать, пока таковые не нарушат государственную границу. Все части дивизии должны быть приведены в боевую готовность. Исполнение донести к 24 часам 21 июня 1941 года»[75].

Страна у нас, конечно, большая – но едва ли позиции для войск прикрытия готовили на расстоянии в 50 километров от границы. Жирно будет так территориями разбрасываться.

А еще генерал разрешил комсоставу частей в выходные съездить в Каунас, к семьям.

Такое ни на ошибку, ни на разгильдяйство уже не спишешь, это честный и откровенный саботаж. Начштаба ПрибОВО генерал Клёнов был арестован в начале июля и расстрелян в феврале 1942 года, начштаба ЗапОВО осужден одновременно с командующим округом. Но самое интересное – то, что один и тот же прием использовался в разных округах, так что это, возможно, и не местная инициатива.

Интереснейшая история случилась с ПВО все того же Западного округа. Исследователь Д. Егоров в своей книге «Разгром Западного фронта» приводит свидетельство генерал-лейтенанта Стрельбицкого, который в 1941 году был командиром 8-й противотанковой бригады. Немецкие летчики в небе над Лидой вели себя странно. Они бомбили, как на учебе, совершенно не опасаясь зенитного огня – а зенитки молчали. Полковнику Стрельбицкому командир дивизиона ответил, что накануне ему пришел приказ: «На провокацию не поддаваться, огонь по самолетам не открывать». Зенитчики начали стрелять, лишь когда полковник явился к ним с пистолетом в руке. Тут же были подбиты четыре машины, и вот теперь самое интересное. Три пленных немецких летчика заявили: они знали о запрете для ПВО открывать огонь.

Можно, конечно, объяснить данный приказ тем, что в Кремле перестраховывались, предпочитая снег студить, лишь бы не поддаться на провокацию. А частям «люфтваффе» эту информацию тоже из Кремля сливали? Или все же кто запретил, тот и немцев известил? А?

Обратимся теперь к многострадальным нашим ВВС. Полк Голованова был расквартирован далеко от границы, так что незнание о начале войны сказалось только на отсутствии боевых вылетов – но хотя бы сами самолеты остались целы. В приграничных авиачастях, к сожалению, так удачно не обошлось.

Любопытные вещи рассказывал уже в наше время генерал-лейтенант Долгушин, бывший во время войны летчиком-истребителем. Их полк стоял в ЗапОВО, аэродром находился, считай, на самой границе – в пяти километрах от нее. В пятницу, 20 июня, к ним прилетели Павлов, командующий авиацией округа Копец и их собственный комдив. Летчики доложили о результатах разведки – они заметили, что аэродромы