Морская рапсодия - Валентин Петрович Черков

Командир разрешил офицерам и мичманам, тем, чья материальная часть не ремонтировалась на заводе, на ночь убывать на рейсовом автобусе в свой городок, домой. Друзья побывали дома и у Валентина, рассказав, что же произошло, передали привет, успокоив и заверив, что он жив, здоров и скоро будет дома. У него много работы по ремонту, а работы ведутся круглосуточно.

Поздно вечером, согласовав с механиком и оставив за себя Володю Ревазова, Валентин с двумя подчинёнными мичманами, также пока ещё не побывшими дома после возвращения подводной лодки, пошли домой пешком, решили хоть на часок, показаться и увидеть своих домашних, доказать воочию, что живы и здоровы.

Судоремонтный завод располагался в 10–15 километрах от поселка подводников. Попутного транспорта в это время уже не было, а последний автобус ушёл часа три тому назад. «Может вдруг повезёт, поймаем попутку»– надеялись моряки. Обратно на корабль подводники планировали вернуться к утру, заблаговременно к подъему флага, тоже пешочком, дабы из-за своего отсутствия не сорвать работы в отсеках корабля.

Дорога домой вела вдоль кромки бухты, петляя у подножья сопок. Пройдя более половины пути, навстречу неожиданно вырулил УАЗик с военными гос. номерами. Поравнявшись с идущими, машина резко затормозила. Из открывшейся дверцы раздался строгий голос командира дивизии:

– Быстро все в машину!

Первое, что пришло в голову – «Надо же, нарвались! Может это и к добру, может он развернется, и подбросит их домой?! Мы же всё – таки, тоже, люди!».

Офицер и два мичмана быстро оказались на заднем сидении автомобиля.

– Ну и куда, это, Вы, на ночь глядя, … двигаетесь, бросив корабль? Подводная лодка через неделю должна быть в море, продолжая нести боевую службу! В виду вашего вынужденного отсутствия в океане, руководством страны, чтобы закрыть образовавшуюся нишу в ракетном щите государства, подняло по тревоге полк стратегического назначения! – металлическим голосом прогудел адмирал.

– Хотели увидеться с семьями … ремонт идет по плану … успеваем в сроки …

– отрапортовал Валентин.

– На завод!!! – не дослушав офицера, командир дивизии громким голосом дал команду водителю.

Подводники, сидя в машине комдива, переглянулись – «Вот черт! Надо же! Всё- таки не повезло!»

50

Наконец, после проведенного срочного аварийного ремонта, корабль пришвартовался у пирса родной базы для пополнения расходного имущества. Валентину, наконец, удалось сбегать домой, показать себя, живого, обнять и расцеловать своих родных девочек, передав заветные гостинцы от Нептуна – множество шоколадок, и как говорила детвора, самых вкусных конфет в мире!

Ночью корабль ушел в океан, продолжать нести службу по защите интересов Советского государства.

Атомоход продолжил автономное плавание в том же районе океана. Но как говорят: «Пришла беда – открывай ворота!»

Через неделю корабельному доктору стало плохо, он ослаб и слёг в своей амбулатории. Сильная боль в районе сердца не прекращалась, а усиливается, самолечение не помогает. Командир корабля, вопреки указаниям и инструкциям, принимает решение – выйти из района патрулирования и дать радио.

Снова пришлось уходить от преследования «америкосов», и по приказу командования флота, уйдя в район Курильских островов, всплыть для передачи на борт нашего советского надводного корабля тяжелобольного доктора, как впоследствии стало известно, с обширным инфарктом. Сказались сильные перегрузки его организма. Ведь врач, во время ликвидации последствий аварии, на протяжении нескольких суток перехода корабля домой, трудился без сна и отдыха, спасая командира аварийного отсека, оказывая помощь подводникам, а времени, проведённого в базе, не хватило для реабилитации и отдыха, ведь доктор не оставлял и в госпитале Сергея Прокопьева.

Всплыли в большой уютной бухте. Август. Погода солнечная. Рядом, рукой подать, остров Курильской гряды, весь, в радующей глаз, зелени. Совсем близко множество японских, небольших рыбацких лодчонок, которые ринулись к подводной лодке. Рыбаки, показывая рыбу, кричат:

– Ченьдьч фиш, ченьдьч фиш, шило, шило! – предлагая сделать обмен рыбы на спирт.

На мостике офицеры были приятно удивлены, что даже в далекой Японии знают настоящее название Военно-Морскому корабельному спирту.

Атомоход – совершенно секретный объект. Командир корабля и представитель особого отдела, посоветовавшись, вооружились сами и приказали вахтенному офицеру получить в центральном посту личное оружие. Боцману, несущему вахту на мостике выдали автомат и ракетницу, приказав при приближении к кораблю рыбацких лодок на расстояние менее ста метров, отгонять их световыми ракетами.

Вдали от нас, на рейде, стояло на рейде научно- исследовательское судно с красным Советским флагом, на который и было приказано передать доктора. Лодка приблизилась к надводному кораблю. Носовая швартовая команда под руководством командира минно-торпедной боевой части(БЧ-3) – капитан-лейтенанта Юры Плахтия осторожно передала на носилках на подошедшую к борту шлюпку нашего корабельного «Пантелеимона целителя».

Моряки с судна предложили поменять пару мешков копчёной красной рыбы на канистру корабельного «шила». Обмен состоялся. Попрощавшись, пожелав скорого выздоровления корабельному врачу, подводная лодка ушла в точку погружения.

Около двух недель экипаж был без врачебного обеспечения. И, наконец, пришло радио – «Всплыть в такой-то точке, взять на борт врача».

К борту подошла шлюпка, за веслами которой сидели те же, хитро улыбающиеся Советские моряки.

– Мы Вам доктора, а Вы нам «шило»! – смеялись бородачи в шлюпке.

Только после обоюдной договорённости – сделки пришлось принять на борт врача. Канистра с корабельным спиртом, на радость гражданским морякам ушла на шлюпку в очередной раз, а на борт подводной лодки перекочевали и доктор и пара мешков, набитых отборной солёной красной рыбой. Какое было удивление в экипаже, что доктором оказался военный врач с родной дивизии. Сделкой обе стороны были очень довольны. Рыбу ели долго и с огромным наслаждением, добрым словом вспоминали своего корабельного врача, желая ему быстрейшего выздоровления.

Прибывший корабельный „Авиценна”, поведал грустную историю:

– Хоронили погибших подводников на их родине. Тело матроса Обёрткина отправили в небольшой сибирский городок, из родных у него была только бабушка, а тело мичмана Алика Ивановича Сосун – на Украину.

Моряки дивизии, сопровождающие «груз 200» и принимающие непосредственное участии в захоронении своих товарищей, рассказали отцу Алика Ивановича, ветерану фронтовику, что произошло, и как так случилось непоправимое горе- гибель сына.

– А почему не наградили Алика? – спросил он, – Ведь, сын погиб, спасая своих товарищей! И ради их спасения отдал свою жизнь?!…

Но, что было ответить старику, потерявшего единственного сына? И всего несколько месяцев назад, ставшим дедушкой.

Да,… обидно, … было очень обидно!.. За Державу обидно!…

…

Экипаж знал, что командир корабля, за проявленные мужество и отвагу, подал представления для награждения четверых моряков экипажа, в том числе и сына фронтовика к ордену «Красная звезда» посмертно, но вышестоящее командование сочло никого не награждать. Аргументы: досрочное