Троя. Мифы, история, археология - Олег Ивик

Иоанн Малала так говорит о Парисе: «…изрядного роста, сильный, светлокожий, с красивым носом, красивыми глазами, черными волосами, с большой бородой, с крупным лицом, с тяжелыми (?) бровями, большим ртом, приятный на вид, речистый, проворный, меткий стрелок из лука, трусливый, стремящийся к удовольствиям»{323}.

Гектор отзывался о брате мягче. Он говорил ему:

Милый! Никто из мужей, если он справедлив, не захочет

Ратных деяний твоих опорочивать: воин ты храбрый;

Только легко остываешь и малого хочешь…{324}

Опознание Париса Кассандрой было, наверное, единственным случаем, когда троянцы поверили злополучной дочери Приама – обычно ее предсказаниям не придавали значения. Дело в том, что Кассандра получила дар пророчества от самого Аполлона, после того как она заснула в его святилище. Но когда бог захотел сойтись с ней, она отказала сыну Зевса, и он в отместку сделал так, что ее предсказаниям никто не верил{325}. Поздние авторы намекали, что родственники считали ее безумной и что Приам приказал заточить ее в темницу, дабы она не смущала народ своими речами{326}. Впрочем, Гомер об этом умалчивает – в «Илиаде» Кассандра свободно ходит по городу, у нее есть жених, которому Приам обещал руку дочери в случае, если он окажет троянцам военную помощь, и ничто не говорит о том, что с девушкой обращаются как с душевнобольной{327}.

Кассандра славилась исключительной красотой, Гомер говорил, что она была схожа «с золотой Афродитою»{328}. Правда, в описании Малалы она не выглядит такой уж исключительной красавицей: «небольшого роста (?), с круглыми глазами, светлокожая, с мужским сложением, с красивым носом, красивыми глазами, черноглазая, со светлокаштановыми волосами, кудрявая, с красивой шеей, большой грудью, маленькими ногами, спокойная, благородная, жрица, пророчица правдивая и все предсказывающая, целомудренная дева»{329}.

Как и ее брат, Кассандра носила и второе имя, Александра{330} – в данном случае его, наверное, резоннее толковать не как «победительница мужей», а как «защитница людей». Она действительно не раз пыталась защищать людей с помощью своих предсказаний, и не ее вина, что из этого ничего не вышло.

В семье был и еще один предсказатель – брат Кассандры Гелен, «превосходнейший птицегадатель»,– как называет его Гомер{331}. В отличие от Кассандры, он остерегался предсказывать несчастья и чаще советовал, чем прорицал. Может быть поэтому к нему охотнее прислушивались. По крайней мере, в «Илиаде» он дает Гектору советы, которым герой следует{332}. Впрочем, когда Парис строил корабль, чтобы плыть за Еленой, Гелен предупредил брата, что его предприятие закончится печально, но тот его не послушал. Не послушал Парис и Кассандру, которая присоединилась к Гелену{333}.

В «Илиаде» Троя названа «прекрасно отстроенный город»{334}. Гомер характеризует ее как «высоковоротную»{335}, «крепкостенную»{336}, с высокими стенами{337}. Стены эти были увенчаны зубцами{338}. Теоретически крепость была неприступна для смертных (кроме участка, построенного Эаком). Тем не менее, когда разъяренный Ахиллес, узнав о смерти Патрокла, кинулся в бой, Зевс взволновался и сказал Посейдону:

Нынче ж, когда он еще за товарища гневом пылает,

Сам я боюсь, чтоб, судьбе вопреки, он стены не разрушил{339}.

Весь Илион Гомера помещался внутри построенных богами стен. Ни о каком Нижнем городе с его скромными укреплениями речь в «Илиаде» не идет – возведенные Посейдоном и Аполлоном мощные каменные фортификации защищают собственно Илион, кроме которого никакого жилья на равнине нет. За пределами городских стен, сразу за Скейскими воротами, начиналась Троянская равнина. Илион Гомера – это и есть Верхний город, то, что мы называем акрополем.

В «Илиаде» подробно рассказывается, как Гектор и Ахиллес, сражаясь, трижды обегают город вдоль построенных богами стен{340}. Их путь описан так:

Так Ахиллес устремлялся за Гектором прямо, а Гектор

Вдоль стены убегал, и проворными двигал ногами.

Мимо холма, мимо дикой смоковницы, ветру открытой,

Мчались все время они под стеною проезжей дорогой.

До родников добежали прекрасно струящихся. Два их

Бьет здесь ключа, образуя истоки пучинного Ксанфа.

Первый источник струится горячей водой. Постоянно

Паром густым он окутан, как будто бы дымом пожарным.

Что до второго, то даже и летом вода его схожа

Или со льдом водяным, иль со снегом холодным, иль градом.

Близко от них – водоемы, большие, прекрасные видом,

Гладким обложены камнем. Одежды блестящие мыли

Жены троянские там и прекрасные дочери прежде, -

В мирное время, когда не пришли еще к Трое ахейцы{341}.

Холм, на котором стоит город, невелик, и если забыть о существовании Нижнего города, обежать вокруг Трои не составляло особого труда. Правда, Страбон, сомневаясь в том, что гомеровская Троя совпадала с более поздним, греко-римским, Илионом, писал по этому поводу: «Тогда и бег Гектора вокруг города был бы неправдоподобен, потому что современный город нельзя обежать вокруг из-за примыкающего к нему горного хребта; однако древний город имеет свободный проход кругом»{342}. Однако напомним, что «горный хребет» в этом переводе возник лишь благодаря небрежности переводчика – его точнее было бы назвать «перешейком» между холмами. И если Страбон считал такой перешеек серьезным препятствием для бега, то Шлиман никаких препятствий здесь не увидел. Он писал:

«Я могу добавить здесь, что обежать Гиссарлык кругом очень легко и это можно сделать, совершенно не сбавляя скорости. Единственное крутое место – рядом с театром, однако здесь 〈…〉 тропа извивается по покатому склону. В этом отношении (как и во всех других) гомеровский текст очень подходит Гиссарлыку»{343}.

Надо полагать, Ахиллес и Гектор были не худшими бегунами, чем Шлиман, и обежать Верхний город по периметру действительно не составляло труда. Другое дело, что стоявшие под холмом дома и заборы посада, скорее всего, затруднили бы такого рода состязание. Однако у Гомера о посаде не говорится ни слова.

Стены города были усилены башнями, которые неоднократно упоминаются в «Илиаде». Сидящие на этих башнях старцы и женщины смотрели, как их сыновья и мужья сражаются на Троянской равнине. Гомер говорит и о двух воротах: Скейских и Дарданских. Но если первые упоминаются постоянно, то вторые – только трижды.

Археологи обнаружили в стенах Шестого города трое ворот: западные, южные и восточные. Южные оказались самыми широкими и хорошо укрепленными – именно