Тео. Теодор. Мистер Нотт - Hashirama Senju

Флёр призвала на стол приготовленные блюда. Центральное место занял жареный цыплёнок — она назвала его каплуном — от которого исходил приятный аромат пряных специй. Теодор дождался, пока незримый эльф Уизли (Дерри он отдал команду убраться в Нотт-холле в качестве рождественского подарка неряхе Томасу и был уверен, что это не его домовик готовит для француженки) наполнит его тарелку.

— Это есть фуа-гра, — любезно проинформировала его бывшая мисс Делакур, считав некоторое недоумение на лице Нотта. — Очень вкусно!

«И правда!»

Фуа-гра, которое подавали в доме мсье де Бражелона пару лет назад, было несколько иным по виду, но ничуть не менее вкусным.

Миссис Уизли… то есть, Молли, с нарочито радушным видом разрезала стейк из лосося, в то время как Артур с изумлением распробовал десерт. Флёр то и дело кидала на них взгляды с читавшимся в них превосходством. «Семья есть семья», — меланхолично подумал Нотт. Этот конфликт, что тлел между родителями Уильяма и его женой, одновременно вызывал некоторое смущение и был забавен. Джинни поддерживала и брата, и его жену, и родителей одновременно, а Тео старался делать вид, что ничего не происходит все эти месяцы. И одновременно сожалел, что в его семье такая полузабавная вражда невозможно.

Ведь никого из его семьи, кроме леди Виктории и кузенов-Джонсов, не осталось.

Когда горячее было съедено, а гости опустошили вторые штофы французского вина, Уильям произнёс очередной тост и предложил развеяться на открытом воздухе.

Гости с оживлением восприняли это предложение. Молли не преминула заметить о духоте в помещении, а Люпин с вымученной улыбкой попросил разрешения закурить, за что был вознаграждён тычком от сопровождавшей его ведьмы.

— Мне показалось, или у неё были волосы другого цвета? — тихо шепнул Теодор своей спутнице, глядя на другую ведьму, у которой, как и у хозяйки, был весьма округлившийся живот.

— Это Тонкс, — пожала плечами Джинни, шепча ему в ответ. — Она метаморф.

Метаморфизм был редким даром, как слышал Тео. Метаморфы редко доживали до совершеннолетия, теряя свой рассудок из-за постоянных перемен внешности, но эта Тонкс (где-то он слышал эту фамилию, не у коронера ли?) была контрпримером. Нотт уважительно кивнул, постаравшись отогнать неприятные воспоминания от её однофамильца.

Джинни отлучилась в глубины коридоров Ракушки, а взгляд Теодора перехватил мистер Шеклболт.

— Кингсли, — слегка наклонил влево голову Теодор, обращаясь к подошедшему чернокожему колдуну. — Как вам кажется, кухня французов передаёт дух рождества?

— Этот… каплан — достойная дичь, но мне всё же милее традиционная фаршированная индейка, — дипломатично ответил колдун. — Составите мне компанию, Теодор?

Нотт покосился на коридор. Джинни там не было, и сослаться на неё он не мог. «Вовремя он», — подумал юноша.

— Конечно, Кингсли.

Они вышли на вечерний сырой воздух южной Англии. Задний дворик Ракушки содержал так же фруктовый сад с яблонями и грушами, несколькими диковинными деревьями, накрытыми куполом магии сверху, и спускался вниз пологим склоном к небольшому ручью в паре сотен футов.

Рядом с яблонями и грушами стояла ещё одна ель, наряженная мерцающими игрушками и увенчанная вифлеемской звездой. Старшие Уизли и Люпин что-то обсуждали рядом с садовыми качелями, на которых устроилась Тонкс, глядя в небо. Профессор Макгонагалл с вежливым видом беседовала с Уильямом и его супругой поодаль.

— Странно, что здесь нет ни лорда Руперта, ни Персиваля, — сказал, чтобы что-то сказать, Теодор. Он и сам знал ответ. Джинни говорила ему, что Персиваль, в виду близости к Яксли и прочим Пожирателям по долгу своей службы в аппарате Визенгамота, не хотел давать им даже повода уличить себя в связи с радикально настроенными по отношению к власти братьям. Лорд Руперт выглядел каждый понедельник так, словно одной ногой уже был в семейном склепе, и тоже наверняка не захотел бы испытывать себя на прочность вновь.

Даже Артур, даром, что не ставил свою репутацию ни в грош, не рисковал встречаться с Близнецами. Не говоря уже о тайне Рональда, которую он случайно узнал.

— Ничего странного, Теодор, — возразил ему Кингсли. — Ты живёшь только в Хогвартсе и временами выбираешься в Лондон, а мы здесь, в постоянном противостоянии силам зла, видим гораздо больше. Руперт всегда был труслив, и его внезапная смелость в этом году меня лично даже поразила. Немудрено, что им удалось его напугать. А Перси… оставь этой семье самой вылечить свои раны.

Нотт промолчал. Его уязвило указание на то, что он не покидал пределов замка.

— Ты написал неплохой материал. Я даже удивлён, но Ксено говорит, что это и правда ты писал. Правда?

— Мистер Шеклболт, у вас есть сомнения в том, что я могу быть автором такого исследования? — резче, чем стоило, спросил уязвлённый Теодор. Чернокожий маг усмехнулся.

— Значит, не обошлось без Карамеди, да?

— Мистер Карамеди находится за Барьером, — указал Тео. — А материалы я подготовил самостоятельно. Конечно, у меня был корректор, но его вклад незначителен.

— Корректор, значит… Уингер?

— Вам знаком этот человек?

— Он стажировался под началом Долиша лет шесть назад. Анимаг, потерявший в прошлую войну родителей из-за Пожирателей, он был очень разочарован нашими методами и ушёл в криминальную квиддичную империю Карамеди, — задумчиво ответил ему Кингсли. — Он у него что-то вроде пресс-секретаря, но на деле — проводник во все круги, где Карамеди лично не может засветиться. Жаль, что его честность не нашла лучшего применения.

Они неспеша дошли до ручья. Другой его берег был скрыт за пеленой магического купола, столь сильного, что даже Тео видел лишь туман. Кингсли это будто бы совершенно не смущало. Они остановились на берегу. Вода с задорным журчанием текла меж камней.

— У меня есть к тебе одно предложение, Теодор, — будто бы придя к какому-то заключению, заговорил Кингсли. — Предложение, от которого ты можешь отказаться, но оно сулит тебе возможности.

— Какое же? — Теодор постарался добавить в голос радостное нетерпение, но это была не настоящая его эмоция.

— Мы планируем свои шаги, и у нас есть сильные союзники, — многозначительно сказал Шеклболт. — Но у них есть свои требования.

— Требования?

— Они хотят, чтобы наше сообщество стало более… — он замялся. — Более демократичным. После того, как мы свергнем власть узурпаторов.

— Демократичным, — повторил Тео, пробуя это слово на вкус. «Греческие корни. Власть Демоса, то есть, народа. Какого народа?»

— Наши союзники видят корни наших проблем в том, что наше сообщество было недостаточно репрезентативно, — вздохнув, пояснил он. — «Недостаточная роль разделения властей», «отсутствие сменяемости выборных делегатов» и ещё десяток причин. У меня даже есть этот список, я могу его тебе показать.

Теодор с искренним недоумением оправил воротник своей праздничной