Орловский и ВЧК - Владимир Черкасов-Георгиевский

— Теперь никак вдвоем не уйти, Виктор! — крикнул он даже с облегчением. — Отходите же за шкафом! Вы что медлите? У вас какое звание? — вдруг взъярился всегда покладистый Иван Иванович.

Статский советник, и прошу этого не забывать, капитан! — отвечал Орловский, стоя с ним рядом и всаживая из своего кольта пули в противоположном направлении — в дверь из магазинного зала, которую тоже выбивали ногами.

Морев опустил револьверы с опустевшими барабанами. Стал набивать патронами смит-вессон, возмущенно косясь на Орловского.

— Да что вы говорите в боевой обстановке! При чем здесь ваш чин гражданской службы? В армии вы — простой поручик! Так извольте подчиняться Лейб-Гвардии гренадерскому капитану! Я приказываю отходить!

Они обнялись. Иван Иванович перекрестил Орловского вслед. Он замкнул дверь комнаты, через которую тот ушел на волю, чтобы не сразу началась за тем погоня.

Капитан пробежал к себе в каморку, завалил здесь распахнутую дверь баррикадой из кровати и стола. Он успел набить патронами барабан второго револьвера, когда рухнули коридорные двери со стороны магазина и двора.

По его баррикаде стали бить вперекрест залпом десятки пуль, а его высокоблагородие отвечал по необходимости. Стреляя с двух рук в разные стороны, успевал «ссаживать» то одного, то другого чекиста, рискнувших броситься напропалую. В тело гренадера, израненного еще в минувшую войну, уже впились, разбили кости, вспороли кишки несколько пуль, но цела была голова и не задето сердце.

Лишь когда в смит-вессонах кончились патроны, Иван Иванович сполз с баррикады и упал головой в лужу крови, натекшую из его великаньего тела. Чекисты оравой бросились к нему.

Когда красные перелезли баррикаду и склонились над лейб-гренадером, он прохрипел:

— Будем помнить всех на закате и рассвете.

Капитан рванул чеку гранаты, скрытую в огромной ладони, взрывая себя и врагов.

В их полку пели:

Где не пройдем — там ляжем-умрем…

Аксельбант нас призывает пасть иль победить.

После громобойного провала явки МИ6 на Сухаревке Орловский съехал из номера «имени Дзержинского» в «Национале» на тот случаи, если Тигран сумел выяснить или подслушать, что встречающийся в его магазине с Моревым подтянутый военный имеет какое-то отношение к ВЧК. Пришлось в связи с этим деникинскому агентурщику воздержаться и от посещений Лубянки.

Теперь в Москве как в игре против Петерса, Манасевича-Мануйлова, так и в сыске попрыгунчиков осталась надежда только на Бориса Ревского. Орловский отсиживался в наспех снятой комнате на Самотеке и занимался лишь тем, что, дождавшись агента, выслушав его очередное донесение о текущих делах, анализировал их положение и давал указания.

Розыск попрыгунчиков пошел стремительно, потому что Коса от всего своего «малинного» сердца приняла в «долушку» двоих очевидных негодяев и разбойников из Питера, рекомендованных ее полюбовником Сержем. Поместила их в одну из лучших комнат, правда, невдалеке от гостиной с хитрыми дырками по стенам. Однако это хозяйке и ее патронам сразу не понадобилось, оттого что Куренка и Ва-тошного вытребовали на аудиенцию прямо к Кошель-кову на какую-то предельно засекреченную его «хазу».

Фартовые рассказывали об этом визите Ревско-му в его комнате сразу после того, как побывали у бандитского короля Москвы. (Кошельков же в следующем месяце, 19 января прославится тем, что с подручными на Сокольническом шоссе около Краснохолмского моста вышвырнет из остановленной машины, как простых «стрюков», Ленина с его сестрой Марией Ильиничной и шофером. Отнимет у них наличность, документы, оружие и уедет на их «моторе»).

— Ну, это истинный звездохват, ладило б его на осину! — восхищенно говорил Филька, разливая водку по стаканам. — Ты, Скубент, гляди, и не вздумай чего против Яши. Это неуловимый жулик, он любого дошленка как свои пять видит наскрозь.

И что же, не клюнул Кошельков на ваши предложения насчет железнодорожных касс? — настороженно спросил Борис.

Куренок задергал горохом глаз, Филькины восторги пояснил несколько раздраженно:

Да и мы ведь не барандаи какие. Как не клюнул? В лучшем виде принял это к сведению. Потом мы с Яшей даже прикинули, сколь надо братцев на первые пробные налеты.

Ревский напомнил:

— Главное, чтобы Кошельков как-то связал это с попрыгунчиками, включил бы, что ли, их в вашу первую команду.

Куренок сплюнул, возмущенно покрутил изрезанной шрамами мордой.

— До чего ж ты ловок, Студент! Вот усё подай тебе с пылу и с жару. Будь пока рад, что сам Кошелек принял нас, бродяг.

У Ревского не было времени долго размазывать эту операцию, его беспокоил в Бутырке Манасевич-Мануйлов, которым стоило заняться безотлагательно.

— Ша, Куренок! — рявкнул он и пристукнул пустым стаканом о стол. — Тут руковожу я, вы на моих гастролях. В следующую же встречу с Кошельковым или его человеком потребуете, чтобы действовать вместе с попрыгунчиками. Объясните, что больше доверяете питерским, своим землякам, что те уже прославились ни с чем не сравнимыми по удали налетами…

— Да с каких дел мы такое станем хлебенить аж Кошельку, зачупаха ты? — бормотнул опьяневший Филя.

Умелый Ревский без разворота в плече молниеносно ударил Ватошного в подбородок! У того бешет но мотнулась назад голова, ударившись затылком об угол комода рядом. Филька осел на стуле без памяти.

Куренок, оставивший револьвер в кармане пиджака, брошенного им при входе на тот же комод сверху, рванулся туда. Однако все учитывающий и подмечающий Борис опередил его ударом ребра ладони по кадыку на тонкой шее вора.

Бандит захлебнулся воздухом, судорожно клюнул башкой и закашлялся. У Ревского в руке уже был свой револьвер, дуло которого он, разбивая в кровь губы, впечатал Куренку в рот с криком:

— Застрелю, гнусарь! Только пошевелись.

Он воткнул ствол вору еще дальше в рот, вонзая в горло, отчего у того заплясали и полезли из орбит глаза.

— Слушай сюда, — быстро заговорил Ревский. На следующей же встрече поставишь кошельковс-ким необходимое условие налета — привлечь уцелевших в перестрелке на Ваганькове попрыгунчиков. Объяснишь так. Попрыгунчики ужасали в Питере свои жертвы до обмороков и смерти. Они — магнетические специалисты, чтобы из любого нормального сделать дурака. «Колдуны они!» — будешь божиться и орать, привлекая для этого и Фильку, который пусть рвет на себе рубаху изо всех сил. Заявишь, что без такого психического прикрытия на дело не пойдешь. Всё! Делай, как сказал. Не выйдет это у вас с Ватошным, возвращаться не придется вам в Питер. Я за убийство Мохнатого того же Кошель-кова на вас натравлю через агентуру МЧК.

Он протянул руку к пиджаку Куренка, забрал из него оружие, потом вытащил револьверный ствол