Фортуна Флетчера - Джон Дрейк

мой взгляд на мир. Я всегда чувствовал свое превосходство над другими благодаря уму. Но теперь я обрел и физическую уверенность, если вы понимаете, о чем я. И что еще важнее, этот бой принес мне первое повышение.

15

Какое злодеяние было совершено над вашим сыном, мне неведомо, но дух мальчика сломлен. И потому я отсылаю его домой к вам, в надежде, что отцовская забота, с Божьей помощью, со временем поставит его на ноги.

(Письмо от 25 марта 1793 года к мистеру Ричарду Люси от мистера Натана Пенденниса из Клеркс-Корт, Лондон.)

*

Никто бы не догадался по великолепию лондонского дома лорда Данна или по напудренным парикам его лакеев, что благородный лорд был без гроша. Но это было так, ибо его отец (девятый граф) посвятил свою жизнь кларету, азартным играм и шлюхам с Друри-лейн, пока его карьере не положил преждевременный конец совокупный натиск пьянства и гонореи. Древний титул затем перешел к нынешнему лорду Данну, который следующие двадцать лет трудился как негр на плантации, чтобы поправить дела. Но сегодня, несмотря на все его усилия, даже великолепный дом и напудренные парики все еще были заложены ростовщикам.

Следовательно, в своем бесконечном поиске денег десятый граф часто был вынужден принимать как равных себе особ, которые во времена его отца входили бы через дверь для прислуги со шляпами в руках. Но лорд Данн был искусным политиком, и никто бы не догадался по его приятной беседе, как сильно он не любил самодовольного, напыщенного провинциального мэра, который в данный момент потягивал свой херес, не говоря уже о лицемерном мелком червяке-законнике, которого тот притащил с собой, словно ручную обезьянку.

Но мэр и его обезьянка последние несколько недель наводили шороху по всему Лондону, тряся клетки Адмиралтейства и знакомясь с влиятельными лицами. И вот теперь они пришли к лорду Данну, одним из оставшихся активов которого был дар в виде полудюжины парламентских мест. Все эти усилия, казалось, прилагались ради какого-то ученика, которого незаконно завербовали и который теперь одумался.

Лорд Данн еще раз взглянул на рекомендательное письмо, которое принес с собой мэр. Подпись он уважал, а содержание убеждало его уделить этому делу внимание. Но он бы и так это сделал, ибо, по его сведениям, дело касалось денег; очень больших денег. Ученик, некий Флетчер, по слухам, был наследником состояния и, следовательно, в состоянии был проявить свою благодарность тем, кто ему поможет.

Лорд Данн прокашлялся и прервал мэра, который монотонно бубнил о гнусном поведении Адмиралтейства, утверждавшего, что не может отдать человека просто потому, что тот находится на корабле в море!

— Джентльмены, — сказал его светлость с улыбкой, — я согласен с каждым вашим словом!

Мэр и обезьянка подняли брови.

— Действительно, трудно добиться справедливости для незаконно завербованного человека, — сказал он, — и я был бы счастлив сделать все, что в моих силах, чтобы помочь вам. — Он отметил выражение их лиц и улыбнулся про себя, увидев, что они знают, что будет дальше. Может, они и провинциалы, но не такие уж простаки, какими казались. Он продолжил: — Но чтобы сделать все, что я хотел бы сделать ради вас, мне пришлось бы понести значительные расходы. Поэтому, к сожалению, для меня было бы непрактично служить вашим интересам… без аванса в тысячу золотых гиней.

— Милорд, — сказал мистер Натан Пенденнис, не моргнув и глазом, — мы глубоко признательны за ваше милостивое снисхождение, но, к сожалению, можем предложить не более двухсот гиней, и то не наличными, а лишь в виде векселя…

Десять минут спустя мистер Пенденнис и мистер Люси уже покидали дом лорда Данна под почтительным присмотром слуги. Они свернули направо на широкую авеню, кишащую каретами сильных мира сего и модников, и направились к своему скромному жилищу в Клеркс-Корт.

— Четыреста пятьдесят гиней по освобождении Флетчера и пятьдесят авансом, — сказал Пенденнис. — Полагаю, он согласился бы и на меньшее, но мне нужно его активное содействие.

— Вы весьма искусный переговорщик, мистер Пенденнис, — сказал Эдвард Люси.

Пенденнис пожал плечами.

— Тридцать лет опыта, мой мальчик Эдвард, — сказал он. — Но теперь мы должны потрудиться, чтобы его светлость не сидел без дела. Он и все остальные, кого мы видели. Если мы не будем их подталкивать, они расслабятся! Мы должны… — Но он увидел, что потерял внимание своего спутника. Люси с открытым ртом глазел на богато одетую молодую леди, управлявшую фаэтоном-перш, запряженным великолепной парой шелковисто-черных лошадей, в то время как ее кавалер развалился рядом. Она ловко щелкнула кнутом, и фаэтон рванул вперед, чтобы проскользнуть в просвет в потоке карет. Люси был очарован. Она правила, как заправский кучер, а в Лонборо юные леди так не поступали. Он все еще видел великий город свежим взглядом.

Пенденнис улыбнулся. Ему нравился молодой Люси. Жена подарила ему целую вереницу дочерей во благословение их союза, и хотя они были его плотью и кровью, они, без сомнения, были дочерьми, а не сыновьями, и никогда сыновьями не станут. А Эдвард Люси заставлял его снова чувствовать себя молодым, просто глядя на него. Так что он оставил свои мысли при себе и позволил парню наслаждаться видами.

Позже, когда они вошли в Клеркс-Корт, он еще больше побаловал молодого Эдварда.

— Мистер Пенденнис, — нервно сказал Люси, — поскольку мы сегодня так многого достигли, не мог бы я потратить час на прогулку по городу? Я бы очень хотел увидеть его поближе, а мы были так заняты…

Такая просьба от одного из учеников Пенденниса, со всем ее подтекстом времени, потраченного в праздности и удовольствиях, вызвала бы испепеляющий окрик с его уст, но это было другое.

— Конечно, можете, Эдвард, — благосклонно сказал великий человек. — Только убедитесь, что вернетесь к четырем часам. Полагаю, у миссис Джервис к нашему ужину будет отличный кусок баранины!

— Благодарю вас, сэр, — сказал Люси и беззаботно отправился исследовать чудеса метрополии в одиночестве.

Пенденнис улыбнулся, глядя ему вслед, и постучал в дверь хозяйки. Ни он, ни Эдвард Люси не заметили леди и джентльмена, которые уже несколько дней следовали за ними, терпеливо ожидая этой возможности.

*

Сначала, когда Эдвард Люси опоздал к ужину, Пенденнис не беспокоился. Он все просил миссис Джервис отложить подачу еды, пока та наконец не заявила, что либо она несет на стол сию же минуту, либо