Дракон из черного стекла - Джим Чайковски

Позади него его собратья-Ифлелены что-то пробормотали, и в их тоне почтительно смешались благоговение и страх. Врит знал, что если он откажется выполнить этот приказ, то поставит под угрозу свое положение в ордене. Бронзовый бюст был истинным сердцем ордена Ифлеленов на протяжении тысячелетий – тайной, на которой тот и был построен. Оступиться на этом последнем этапе, несомненно, означало бы навлечь на себя великий гнев.

И все же ничто из этого – ни требование в этих лазурных глазах, ни настойчивый ропот его собратьев по ордену – не побудило Врита снять схизму с подноса. То, что заставило его подчиниться, было куда проще – желание, которое всю жизнь питало его амбиции.

Чистое любопытство.

В глубине души Врит оставался ученым. Ошибочным было его решение или нет, но он хотел лично стать свидетелем того, что откроется дальше, своими собственными глазами увидеть результат этого действия, стать движущей силой, стоящей за ним.

«Как я могу от такого отказаться?»

Подхватив куб, Врит занес его над разверстой полостью бронзовой груди. Покрывающая ее изнутри кристаллическая корка жадно засветились; потоки энергии так и заплясали по ней, искрясь и переливаясь, подпитываемые огромным инструментом, раскинувшимся вокруг алтаря.

Стоило опустить куб, как эти искры с треском посыпались на него. За ними последовали огненные дуги, ударявшие в него подобно крошечным молниям. Теперь энергия заметалась и на его поверхностях.

Врит ахнул – не от боли, а от благоговения.

Однако его руки нерешительно заколебались, когда он поднес артефакт еще ближе к этой светящейся полости. Что-то глубоко внутри него предостерегающе ёкнуло. Волоски на руках встали дыбом от ужаса. Дыхание перехватило от непреложной истины: «Ни в коем случае нельзя этого делать!»

Но тут его лишили всякого выбора.

Прежде чем Врит успел отдернуть руки, из глубин вскрытой грудной клетки выстрелили бронзовые и перламутровые щупальца, которые быстро обвили все грани куба, сливаясь с медными прожилками на них, змеясь по хрусталю.

Насмерть перепуганный, он выпустил куб из рук.

Золотистое свечение внутри куба превратилось в яркое солнце, которое душили эти щупальца. Еще через миг они почти полностью опутали его, окончательно затушив и затмив это солнце, и в этот момент схизма была затянута ими в глубину и исчезла из виду.

Врит отшатнулся – и как раз вовремя.

Бронзовое тело забилось в конвульсиях, выгибая спину. Ослепительный свет вырвался из его разверстой груди, широко распахнутых глаз, изо рта, разинутого в беззвучном крике. Резервуары за алтарем разлетелись вдребезги. Стекло взорвалось, выплеснув дымящуюся янтарную жидкость.

Врит пригнулся, прикрыв свой единственный здоровый глаз и припомнив тот град осколков, что когда-то лишил его второго глаза. Отшатнувшись, он натолкнулся на Бкаррина.

– Что тут происходит? – взвыл младший Исповедник.

– Обратная реакция… – прошипел Врит, не выпрямляясь.

Пол задрожал у них под ногами. Огромный инструмент зазвенел, загремел всеми своими частями. Энергия плевком хлынула по его трубам. Повсюду со звоном запрыгали сорванные болты. Медь разрывало на части. Хрусталь разлетался вдребезги. К потолку взлетели фонтаны янтарных жидкостей.

Врит представил, как энергия схизмы разливается по всему инструменту, переполняя его, – и тут этот прилив достиг своей конечной цели.

Ячейки кровожитниц взлетели в воздух. Втиснутые в них тела взорвались фонтанами крови и разлетающимися ошметками плоти.

Когда ячейки с грохотом рухнули обратно на каменный пол, эти дикие энергии заметно утихли, лишь изредка давая о себе знать вереницами потрескивающих искр и колючими синими дугами. Вскоре и они окончательно прекратились.

Наконец выпрямившись, Врит уставился на обломки огромного инструмента. Тот под громыхание меди и звон стекла продолжал разваливаться на части. Остальные Ифлелены стали подниматься с пола; двое остались стоять на коленях. Лица у всех были одинаково полны ужаса и смятения.

Не обращая на них внимания, Врит повернулся к источнику всего этого.

Как и весь огромный инструмент вокруг нее, бронзовая фигура прекратила свои метания, обмякнув на алтаре. И хотя глаза ее по-прежнему пылали огнем, свечение в груди тоже потускнело.

Врит заметил, что губы Элигора шевелятся.

Он опасливо придвинулся, не без труда расслышав:

– Я вижу ее…

Врит наклонился ближе.

– Кого?

– Вик дайр Ра…

Заслышав древнее имя Царицы Теней, Исповедник неподвижно застыл. Мучительно хотелось узнать больше, но ослепительное свечение в глазах Элигора продолжало угасать. Врит почувствовал, что оно не рассеивается, а втягивается внутрь – бронзовая фигура словно собирала остатки сил после столь взрывного разряда. Он подозревал, что телу потребуется какое-то время, чтобы восстановиться после разрушения удерживающих его цепей.

Врит обвел взглядом развалины великого инструмента.

Сияние, исходящее от железного алтаря, окончательно угасло. И все же с бронзовых губ опять сорвался слабый шепот:

– Вик дайр Ра…

Последние слова прозвучали с ужасающей твердостью:

– Она летит навстречу собственной гибели!

Часть III

Шепот смерти

Хоть историю и можно запечатлеть чернилами на пергаменте, но, дабы воистину познать прошлое, призываю я читателей своих прочесть россыпи костей, оставленные древними, эти надгробные камни ушедшей эпохи. Заклинаю вас: отправляйтесь немедля к некрополям Сихка и побродите средь чудес, размолотых жерновами времен. Лишь вдохнув сию древнюю пыль, сможете усвоить вы наиважнейший урок из всех прочих: однажды все мы вернемся в песок.

– Пролог к «Завещанию Забытого века» Мальтона хи Дента, иеромонаха, исчезнувшего в Белой Пустыне

Глава 16

Со спины Баашалийи Никс наблюдала, как «Огненный дракон» снижается к россыпи песчаных развалин на самом западном краю Восточного Венца. Кораблю потребовалось четыре дня, чтобы достичь этой границы.

С высоты своего полета Никс могла лишь изумляться грандиозной необъятности руин внизу. Осыпающиеся строения простирались на сотню лиг к северу и югу и как минимум на полсотни к западу, образуя беспорядочный лабиринт, обрамляющий сверкающую Белую Пустыню там, где она заканчивалась высокими утесами Стологорья.

Еще в школе Никс читала о некрополях Сихка, но слова на страницах не могли передать всего масштаба этих древних руин. Тогда она и представить себе не могла, что когда-нибудь собственными глазами увидит этот величественный и жутковатый реликт Забытого Века.

Некоторые участки его давным-давно провалились в песок, скатившись со скалистых откосов в пустыню, где их пытались похоронить перекатываемые ветром дюны. Остальные располагались как на вершинах, так и внутри этих скальных откосов, превращая края Стологорья в коварный лабиринт, уходящий глубоко в скалу. Первые по-прежнему торчали над поверхностью, выступая из глубин. Однако за многие века влекомый ветром песок отшлифовал их до зловещей гладкости,