Мои непридуманные рассказы - Сергей Стефанович Прядкин

собрал вещи, чувствуя свою огромную вину перед молодой женой, в глазах которой стояли слезы, а выражение ее лица выдавало глубокое душевное смятение и немой вопрос причины моего срочного отъезда прямо из-за свадебного стола. Попрощавшись с ней и со всеми остальными родственниками, уехал в симферопольский аэропорт. А в душе стояла дикая тревога за нашу так вот вдруг внезапно исковерканную, как я полагал, будущую семейную жизнь.

В аэропорту дал телеграмму на корабль, кое-как втиснулся в какой-то самолет до Москвы, потом до Мурманска. Нужно сказать, что с самолетами мне крупно повезло, так как еще многие возвращались домой на Крайний Север из своих отпусков, и срочно вернуться на корабль в той обстановке оказалось, действительно, большой удачей. Сопутствовало то обстоятельство, что в те времена столь строгого досмотра, как нынче, не было. Можно было вместо какого-либо опоздавшего к рейсу пассажира, быстро выправив у стойки регистрации билет, добежать по летному полю до самолета и заскочить в него вместе с багажом, лишь бы трап не успел отъехать, что у меня и получилось.

Лечу с тяжелейшим грузом на душе и терзаю себя самыми мрачными мыслями. Куда и почему пропал из моего заведования в течение этих последних двух недель этот злополучный секретный магнетрон? За его утерю тюремный срок возможно и не дадут, но с флота и из партии попрут, это уж точно! Ну, в этом я-то сам виноват, очевидно, проявив служебную халатность и легкомыслие. А вот зачем такой замечательной девушке я своей вдруг оказавшейся нерадивой службой жизнь испортил? И от последней мысли на душе становилось все тяжелее и тяжелее.

Самолет прилетел в Мурманск уже вечером. Аэропорта в Мурмашах, еще не было, и весь пассажиропоток гражданской авиации осуществлялся через военный аэродром в Килп-Явре километрах в 70 от города. Само здание этого «аэропорта» представляло собой большой и убогий фанерный сарай синего цвета, от которого на последнем автобусе добираться до городского автовокзала мне пришлось часа три. А когда приехал на автовокзал, последний автобус на Североморск уже уехал. Такси поблизости тоже не оказалось. Пришлось, доехав на троллейбусе до самой крайней в сторону Североморска остановки – развилки в поселок Роста, дальше идти до Росляково по шоссе пешком.

В тот год зима в Заполярье пришла довольно рано. Было очень холодно, встречным ветром в лицо несло мелкий колючий снег, а по ногам мела поземка. Вышагивая по заледенелому шоссе в явно не по погоде свадебных лакированных туфельках, несмотря на быстрый шаг, я довольно быстро замерз. Вокруг сплошная темень, лишь слева в стороне Кольского залива сквозь снежную пелену в низинах между сопками были едва видны далекие огоньки морских судов, да низкие облака местами слабо подсвечивались огнями далекого Североморска и нескольких поселков впереди вдоль шоссе. Ни одной попутной машины не проехало мимо. Пока шел по шоссе, все думал об одном и том же: такое радостное событие в жизни так быстро закончилось и, казалось, рухнуло в пропасть! Примерно часа в три ночи я, весь запорошенный снегом, наконец, дошел до проходной судоремонтного завода. Вооруженная вахтерша с недоверием посмотрела на меня, тщательно проверила мой пропуск, мельком заглянула в раскрытую дорожную сумку, и пропустила на территорию завода.

Еще десять минут, и я понимаюсь по сходне на корабль с ощущением, что меня сейчас немедленно арестуют и поведут к следователю. Но ничего подобного не произошло. Продрогший на ветру командир вахтенного поста на юте поставил стеклографом крестик напротив моей должности и фамилии в своей пластиковой табличке со списком офицеров и мичманов корабля, и я ступил на верхнюю палубу. На корабле сонная тишина, лишь слышен мерный гул вентиляции. В рубке дежурного по кораблю, кроме куняющего носом рассыльного, у которого что-либо выяснять было совершенно бесполезно, больше никого не было. Поэтому я, первым делом, не занося вещи в свою каюту, прошел в каюту своего старшины команды мичмана В.П.Сапегина и разбудил его. И тут выясняю, что пока я там, в Севастополе, женился, новый командир корабля А.К.Ильин отозвал представление о назначении меня на должность командира ракетно-артиллерийской боевой части, и вместо меня представил к назначению командира кормовой зенитной ракетной батареи моего однокашника по училищу Валеру Макарова. И тот, при приеме дел, проверяя наличие всех съемных секретных устройств, обнаружил в своем же заведовании – системе управления ЗРК путаницу с заводским номером одного из магнетронов. В частности, на его корпусе стоит один заводской номер, а в паспорте на него, хранящемся в секретной части корабля, указан совершенно другой. А у меня-то как раз все на месте и в полном порядке.

Невероятной тяжести груз душевных мук буквально рухнул с моих плеч! Свою невесту Наташеньку, а теперь жену не подвел и все счастье нашей семейной жизни еще впереди! Это – главное! И претензий ко мне со стороны командования корабля никаких нет!

Утром, когда командир корабля А.К.Ильин прибыл на корабль, я доложился ему, что из краткосрочного отпуска прибыл, замечаний не имел. Он, с каменным выражением лица, исключающего любое продолжение общения, не проронив ни слова, лишь кивнул головой. Немой вопрос так и застыл у меня на губах: «Зачем меня вызвали?» Испросив добро, вышел из командирской каюты, а навстречу (надо же, такое совпадение, как перед моим отъездом на свадьбу) идет по командирскому коридору со схода на берег наш замполит А.И.Иваненко. Тут уж я увязался за ним и уже в его каюте озвучил этот же вопрос: «Зачем меня со свадьбы выдернули, ведь магнетрон-то не из моего заведования?» И тут я услышал ответ, который он выдал, что говорится, «на голубом глазу», повергший меня в шок: «А вдруг ты что-нибудь знаешь?». От столь дикой выходки без всякой причины командира корабля во всей этой истории по отношению ко мне и совершенно дурацкого ответа нашего замполита, в моей душе вспыхнули чувство гнева и горькая обида, но радость от мысли, что все прояснилось, что вины моей никакой нет, и наша семейная жизнь наладится, оказалась куда сильнее!

После подъема Военно-Морского флага я побежал на местную почту и дал телеграммы родителям и своей женушке Наташеньке, что все закончилось благополучно. А своей любимой сделал приписку: что люблю, что целую и что жду с нетерпением, чтобы хоть словами, хотя бы морально утереть те слезы в ее глазах, блеск которых я заметил в момент нашего расставания после свадьбы.

Наконец, когда я остался один на один с самим собой, невольно наступило осмысление происшедшего. Итак, моя свадьба была беспричинно и безжалостно исковеркана командиром корабля А.К.Ильиным вызовом на