Столица мира и войны - Олег Викторович Таран

– Конечно, я оплачу их помощь, и с меня самый шикарный ужин в «Элладе» – разумеется, когда я смогу туда попасть! – обрадованно вскричал царевич и протянул греку мешочек с деньгами, лежавший у него за поясом. – Благодарю тебя, Эвристий!

– Единственная проблема – все серьезное оружие наших парней находится в оружейной комнате городской стражи. А ножами против разбойников много не навоюешь.

– У меня найдется два десятка мечей, – подмигнул греку Массинисса. – Как знал, что они мне пригодятся!

– Тогда завтра напишешь Селькафту записку и отправишь ее со своим рабом в порт. Встречу назначь в ночь на послезавтра. Ну а сегодня тебе нужно хорошо отдохнуть, выспаться, да и расслабиться в компании хорошей девушки не помешало бы.

Массинисса помрачнел:

– Кажется, с этим у меня будут проблемы.

– Поссорились? – уточнил Эвристий.

Царевич кивнул.

– Тогда идем со мной. Тут неподалеку есть приличный дом утех ливийца Чараха. Там тебе подберут девушек, которые не обижаются.

Массинисса отправился вместе с греком, несмотря на укоризненные взгляды Оксинты. Вскоре они пришли в двухэтажное заведение. На первом этаже располагались столики с напитками и легкими закусками, за которыми посетители выбирали девушек, после чего отправлялись с ними в комнаты на втором этаже.

Поняв, что перед ним знатный нумидиец, Чарах решил лично подобрать ему девушку и, чтобы угодить, привел гетулок и мавретанок. Выбрав одну из них, посимпатичней, Массинисса отправился с девицей наверх.

Первый опыт платной любви оказался неудачным. Выбранная им гетулка то ли была не слишком опытна в постельных утехах, то ли недолюбливала нумидийцев (эти два соседних народа частенько враждовали), но она не очень старалась. Зато громко притворно кричала, изображая страсть, и часто невпопад интересовалась, доволен ли господин.

Спустившись от нее вниз, Массинисса выразил недовольство и попросил Чараха впредь предлагать ему девушек из далеких стран.

– Если уж я буду платить за них деньги, то, быть может, хотя бы узнаю от них что-то новое, – раздраженно сказал он при этом хозяину заведения. – Эвристий расхвалил твой дом утех, но я пока не вижу причин для восторга!

Когда они под вечер вернулись домой, на столике Массиниссу ждал уже остывший ужин. И без того невеселое настроение царевича еще больше ухудшилось. Увидев это, Оксинта предложил сходить на кухню и подогреть еду, но Массинисса махнул рукой и без аппетита немного пожевал орехи и фрукты.

– Выспись и утром плотно позавтракай, будем тренироваться перед боем с разбойниками. Силы тебе пригодятся! Не ходи больше пока в то заведение, – попросил Оксинта.

– Да я, может, и вообще больше туда не пойду. Это было совсем не так, как с Сотерой.

– Помирись с нею.

– Пока не знаю как. Лучше сделаю это после встречи с Селькафтом.

Оксинта едва не сказал: «Как бы не было поздно!» – но вовремя остановился. «Нет, нельзя думать о поражении!»

Попрощавшись с царевичем, он вошел в свою комнату и, заметив спавшую на его ложе Юбу, осторожно, чтобы не разбудить ее, лег рядом. Обычно он не церемонился с мавретанкой, которая укладывалась заранее обнаженной, и будил ее способом, который ей очень нравился. Но сейчас нужно было беречь силы, да и мысли о расстроенном Массиниссе его не оставляли. Оксинте не хотелось, чтобы его друг услышал, как им с Юбой хорошо, в то время как самому царевичу плохо.

«Ладно! Все наладится после встречи с Селькафтом!» – подумал он и, еще немного поворочавшись, уснул.

Глава 9. Когда многое меняется

Отправив с утра пораньше Мульпиллеса в порт с запиской для Селькафта, все время до обеда друзья посвятили подготовке к встрече с ним и его людьми. Оксинта отработал с Массиниссой все разбойничьи приемы до такой степени, что царевич выполнял их даже с закрытыми глазами.

Прервались они только на обед, который Сотера принесла им с прежним обиженным видом. Хотя, наблюдая за тем, чем они полдня занимались, молодая женщина немного встревожилась, но что-либо спросить у них ей не позволила гордость.

Массинисса с тоской посмотрел вслед Сотере, любуясь ее грациозной походкой, и вздохнул.

– Это хорошо, что в день, когда можешь умереть, ты еще интересуешься женщинами, – мрачно пошутил Оксинта.

Царевич бросил в него орешек:

– Во-первых, не женщинами, а только одной женщиной, а во-вторых, умирать я пока не тороплюсь. Кажется, это твои слова!

– Верно, царевич, выше нос! Посмотрим, кто кого одолеет. Наемники Бациса – бывалые ребята, да и мы с тобой не из робких! Думаю, Селькафта мы одолеем. Но меня беспокоит другое: а что будет дальше?

– Да ты стратег, Оксинта, смотришь далеко вперед! А что ты подразумеваешь под словом «дальше»?

– Что предпримет глава Портового братства, когда узнает, что мы отрубили ему правую руку?

– Давай вначале сделаем это, а потом увидим.

Массинисса растянулся на траве у бассейна и посмотрел в синее-синее небо. В саду пели птицы, от легкого дуновения шелестела листва деревьев, и из сада доносился аромат цветов.

– Как хорошо! – проговорил царевич. – А ведь завтра мы можем всего этого не увидеть… Тебе страшно, Оксинта?

– До первого удара клинков немного потряхивает, – признался тот, устраиваясь рядом и глядя в небо. – А потом тело само вспоминает отработанные движения, руки действуют, а голова подсказывает правильные решения.

– Очень удобно, – усмехнулся Массинисса. – А вот я боюсь, что могу испугаться. Спасибо тебе, что ты заранее дал мне жестокий урок… тогда ночью. Иначе сегодня я бы, наверное, не смог сражаться в полную силу.

– Кто знает, что лучше, царевич? Может, не будь той злополучной ночи, не было бы и сегодняшнего решающего дня?

– И то верно.

Разомлев на солнце, они даже чуть задремали, но тут пришел Эвристий и разбудил их.

– Парни будут ждать вас на месте, там есть где спрятаться. Мечи у Талаоса они уже потихоньку забрали. Если Селькафт придет лишь с помощником, как вы условились, и разговор пройдет нормально, никто из них не высунется. Ну а если боя не избежать, они будут рядом с тобой, царевич, – сказал грек.

– Спасибо, Эвристий! Надеюсь, завтра мы продолжим наши уроки, – улыбнулся Массинисса.

– Я в этом уверен, царевич! Ну а сегодня не буду мешать вам готовиться. Наденьте доспехи под тунику: скорей всего, у них они тоже будут. И наши будут в кирасах – их в Карфагене разрешают оставить, а вот оружие отбирают. Странные законы, не правда ли? – усмехнулся на прощание Эвристий.

Ближе к ночи друзья облачились в доспехи, надели сверху туники и темные плащи с капюшонами. Массинисса, кроме меча, взял еще пару метательных кинжалов.

Сотера внесла