Оленья кавалерия. Очерки о русских первопроходцах - Алексей Николаевич Волынец

предки три с половиной века назад называли просто – «Ленское море», ведь в эти ледяные воды они могли проплыть только по реке Лене. «Амурским морем» звали Японское и Охотское моря по той же очевидной причине.

Именно воды Ленского моря в понятиях первопроходцев омывали «Нос», Чукотский полуостров, – о том, что здесь находится пролив между Евразией и Америкой, они ещё не знали. Поэтому термином «пройти за Нос», «служить за Носом», назывались плавания и походы к югу от Чукотки, там, где и лежит Камчатка. Одним словом, предки наши были большими затейниками в части изобретения новых географических имён и понятий.

Насколько же вероятно происхождение имени Камчатка от прозвища беглого казака Ивана Камчатого? Доподлинно мы этого никогда не узнаем, но такая версия кажется чуть более достоверной, чем все иные, фольклорные и литературные – от «славного Кончата» до речных и горных духов Камы и Чатки. А раз так, то пусть всё же «крёстным отцом» самого большого дальневосточного полуострова считается Иван Иванов-«Камчатый», пусть эта версия станет памятником тем героическим и грешным людям, которые открыли нашей стране эту удивительную землю…

Глава 15. «Байдарки с крыльями»

Казаки против коряков, или Неизвестная Северная война Петра I

Всем известна Северная война, которую вёл царь Пётр I против шведов. Но мало кто знает, что одновременно со знаменитыми баталиями на западе, далеко на востоке по приказу царя Петра шла другая Северная война – на землях Чукотки и Камчатки русским казакам пришлось сражаться с племенами коряков.

Расскажем о том, как рыбачьи сети и оленьи колокольчики принесли победу в самой большой и забытой битве на дальневосточном Крайнем Севере.

«Род зовут коряки…»

Коряки – коренной народ дальневосточного севера, проживающий там, где Камчатка сливается с Чукоткой. Корякский округ, входящий в Камчатский край, по площади равен Италии, но проживает здесь лишь 17 тысяч человек.

Первым из русских людей встретился с коряками первопроходец Михаил Стадухин. Он не только открыл для России полюс холода Оймякон и реку Колыму, но и сообщил в Москву о новом, ранее неизвестном народе. Архивы сохранили его челобитную царю Алексею Михайловичу, датированную 1659 годом. «Десятничишко казачей Мишка Стадухин» – в такой уничижительной форме тогда полагалось простолюдинам обращаться к монарху – докладывал русскому самодержцу о многолетних походах к востоку от Колымы: «А я ж, холоп твой, был на Анандыре на новой реке и зимою перешел с товарыщы своими на лыжах с нартами на Пенжину реку. А Пенжина, государь, река безлесная, а людей по ней живет много, род зовут коряки. И с той реки перешел я, холоп твой, с товарыщи своими на Изигу реку. А по Изиге реке живут многие корятцкие люди…»

Целых шесть лет, с 1651 по 1657 год небольшой отряд Михаила Стадухина исследовал земли к югу от реки Анадырь. Река Пенжина впадает в Охотское море там, где сегодня смыкаются границы Камчатского края и Магаданской области. Именно тогда первопроходцы Стадухина первыми из русских увидели берега Камчатки…

Север этого полуострова и окрестные берега населял ранее неизвестный первопроходцам народ. Стадухин, естественно, не знал их языка и назвал новый этнос так, как его именовали юкагиры – другой северный народ, проживавший между Леной и Колымой, с ним русские познакомились десятилетием ранее. Первобытные юкагиры именовали своих столь же первобытных соседей, кочующих к юго-востоку, очень просто – «олени». На их языке это звучало как «хораки». Когда в 1659 году неизвестный писарь из Якутского острога записывал челобитную Стадухина, «хораки» превратились в «коряки».

С тех пор и до наших дней это слово является именем древнего северного народа, который сам себя в прошлом называл – лигыуйамтавыльан, «настоящие люди». Русских же коряки прозвали «милгитан» – «огненные люди», из-за их огнестрельного оружия.

Когда Стадухин впервые встретил «настоящих людей» – коряков, их маленькие племена кочевали на огромном пространстве от современного Магадана до чукотской Анадыри. Металлов коряки не знали, жили первобытным строем в настоящем «каменном веке». Но русские первопроходцы сразу отметили, что именно у коряков существует наиболее развитое оленеводство среди иных народов дальневосточного Севера. Кочевавшие со своими многотысячными стадами коряки-оленеводы называли себя «чавучу» («люди, богатые оленями»), они свысока смотрели на своих оседлых собратьев, «нымылгын» («поселян»), которые обитали на морском побережье, выживая за счёт рыбы и охоты на моржей и китов.

Кочевые и оседлые коряки разговаривали на разных диалектах, зачастую враждовали и воевали между собой. Была развита кровная месть и набеги для похищения женщин. Русские первопроходцы, изучая новый народ, вскоре выяснили, что коряки делятся на множество обособленных родов – три века назад в русских документах их называли «аклапцы», «трепцы», «итканцы», «паланцы» и т. п. Если диалекты кочевых коряков разнились не сильно, то оседлые коряки, чьи поселки были разбросаны на огромных расстояниях по берегам Охотского и Берингова морей, зачастую с трудом понимали друг друга.

«Почти каждый острог имеет свой особый язык, и если даже слова и одинаковы, то всегда есть отличие в произношении» – так описывал диалекты корякских поселений обрусевший немец Яков Линденау, в середине XVIII столетия, спустя век после походов Стадухина исследовавший жизнь и быт коряков.

К внутренней раздробленности корякских племён добавлялись постоянные войны с соседними народами. На севере, у берегов реки Анадырь коряки сталкивались с воинственными чукчами. На западе, у берегов Колымы, враждовали с юкагирами. На Камчатке воевали с ительменами-«камчадалами», а севернее современного Магадана три века назад шла долгая война коряков с эвенами-«тунгусами».

Все эти первобытные войны навсегда остались в фольклоре коряков. Даже записанные в середине XX века, спустя три столетия, типичные предания рассказывают о набегах и резне. Например, рифмованное сказание с характерным названием «Истребление карагинцев» повествует о том, как коряки-«алюторцы» воевали с ительменами-«карагинцами», обитавшими у северо-восточного побережья Камчатки на острове Карагинском: «Жили-были карагинцы, собачьи люди, свой собственный язык имели… Давай нападем на карагинцев, захватим изобилующее зверьём место… В конце концов уничтожили карагинских воинов, затем все карагинские женщины стали биться, так как их мужья были перебиты. Наконец остались одни только детишки, истребили островитянское население. Кончили биться. Теперь мы, уничтожив карагинцев, начнём на ту землю ездить охотиться на моржей…»

«Ясаку взять было с них не мочно…»

Вот в такую первобытную жизнь, где не видели разницы между войной и охотой, и вторглись русские первопроходцы. Их влекла жажда добычи – на землях коряков можно было найти не только драгоценные меха, но и столь же дорогой «рыбий зуб», как тогда называли моржовые клыки, и даже речной жемчуг.

Описывая земли коряков, Михаил Стадухин