Проклятые драгоценности: Как алмазы, сапфиры и жемчуг меняли судьбы людей и ход истории - Ана Триго

В отчаянии Людовик отвез своего брата в Ле-Ман, где его лечил Гийом де Арсиньи, 92-летний врач, пользовавшийся большим авторитетом. Арсиньи удалось сбить у больного жар и привести его в чувство. Затем Людовик отвез его обратно в Париж, делая постоянные остановки, чтобы не утомлять. К концу сентября Карл, казалось, почти выздоровел.

Вне всяких сомнений, признаки нездоровья у него остались. Во время обострений ему казалось, что он сделан из стекла, или бегал по коридорам, воя как волк. Иногда он никого не узнавал, в том числе брата и свою жену Изабеллу Баварскую. «Король совершенно потерян, – писал летописец Жан Фруассар, – никакое лекарство не помогает».

Арсиньи покинул двор, посоветовав не нагружать короля государственными делами и занять его развлечениями. Осознавая серьезность ситуации, королева Изабелла и весь двор старались окружить Карла заботой и не давать ему напрягаться, чтобы предотвратить рецидивы болезни. Изабелла и Валентина были двоюродными сестрами и ранее прожили вместе несколько лет, поэтому были близки. Привыкшие к роскоши, они носили пышные платья, украшенные драгоценностями, делали сложные прически, вплетая в них жемчуг и драгоценные камни. Они даже начали использовать двойные геннины[100], настолько широкие, что, по свидетельствам некоторых историков, двери во дворце пришлось расширить.

Валентина Висконти, герцогиня Орлеанская, первая известная владелица бриллианта «Санси». Ее муж, брат короля Франции Карла VI, был жестоко убит по приказу одного из двоюродных братьев, и ее собственная судьба была не лучше: она умерла в возрасте 38 лет, одинокая и всеми забытая, вдали от своего любимого Милана

Ни одна из них не пользовалась уважением в народе: их воспринимали как иностранных принцесс, навязанных регентами, легкомысленных и склонных к расточительству. Однако французы любили молодого короля и даже дали ему прозвище Возлюбленный, и некоторые излишества его окружения допускались, поскольку считалось, что они могут способствовать его выздоровлению.

Могущественные герцоги, дяди Карла, смотрели на это сквозь пальцы, лишь бы король не вмешивался в государственные дела. «Пока королева и герцог Орлеанский танцевали, они не были опасны и даже не вызывали раздражения», – писал Фруассар в своих «Хрониках».

28 января 1393 г. произошло ужасное событие. Королева Изабелла устроила празднование свадьбы одной из фрейлин. Главным номером представления был танец, исполняемый шестью высокопоставленными вельможами, наряженными дикарями и в масках. Облегающие тела льняные костюмы были пропитаны смолой и обсыпаны льняным семенем, придающим им мохнатость. Некоторые очевидцы утверждали, что танцоры были связаны друг с другом цепью. Почти никто из присутствующих не знал, кто скрывается под масками (а одним из танцоров был сам король Карл). Поскольку костюмы были легковоспламеняющимися, были приняты меры предосторожности. Внутри зала было строго запрещено зажигать факелы, а тех, кто нес факелы, не пускали в помещение.

Однако этого оказалось недостаточно. Пока танцоры скакали, выкрикивали ругательства, а зрители пытались угадать, кто скрывается под масками, в зал вошли два вельможи, настолько высокопоставленные, что охранники не осмелились помешать им войти, несмотря на то что они были пьяны и несли факелы. Одним из вошедших был Людовик, герцог Орлеанский, брат короля.

Тут и произошла трагедия. Людовик поднес факел к лицу одного из танцоров, пытаясь угадать, кто это. Несколько искр попали на одежду бедняги, которая мгновенно вспыхнула. Охваченный ужасом танцор начал метаться, задевая других танцоров; их костюмы тоже загорелись. Всех охватила паника. Королева, которая знала, что одним из горящих мужчин был ее муж, упала в обморок. Все бегали и кричали, не зная, что делать. Некоторые, сами получая ожоги, пытались спасти танцоров, которые кричали и корчились в пламени.

Среди хаоса только двоим горящим мужчинам удалось спастись: Сьеру де Нантую, который упал в чан с вином, и самому Карлу благодаря вмешательству своей тети, 15-летней герцогини Берри. Герцогиня не растерялась и широким шлейфом своего платья накрыла Карла, затушив пламя.

Смерть четверых молодых людей, принадлежащих к семьям высшей знати, вызвала сильное потрясение во французском обществе. Это происшествие описано не только в хрониках, но и в прочих многочисленных рукописях того времени. В Париже поднялась волна возмущения. Народ вышел на улицы с намерением расправиться с дядями Карла и прочими аристократами, погрязшими в роскоши и праздности. Герцоги спасли ситуацию, организовав покаянную процессию дворян к собору Парижской Богоматери, которую возглавил король на коне (дворяне в знак смирения были пешими). Людовик Орлеанский, по вине которого произошел пожар, пожертвовал деньги на строительство часовни в Селестинском монастыре, чтобы искупить свою вину.

«Огненный бал»: рисунок в рукописи, сделанный Антонием Бургундским (1470-е). Впереди мы видим танцора в чане с вином, в центре справа герцогиня Берри спасает короля

«Огненный бал» имел для короны ужасные последствия. Припадки короля участились до такой степени, что его пришлось окончательно отстранить от управления государством, и эта задача вновь легла на плечи его дядей. Но прежде всего это был тяжелейший удар по репутации герцога Орлеанского, от которого он никогда не оправится. Всю оставшуюся жизнь он будет нести бремя вины за события той ночи. Многие, в том числе король и его жена, решили, что на самом деле это была попытка убить монарха с целью захвата трона.

Это событие в совокупности со слухами, что Людовик и Валентина занимались колдовством, привело к тому, что они были отстранены от двора и вынуждены жить за пределами Франции. Отношения двух братьев испортились настолько, что Франция несколько раз стояла на пороге гражданской войны.

Все закончилось тем, что в 1407 г. Людовик Валуа был зверски убит в возрасте 35 лет по приказу одного из своих двоюродных братьев, Жана Бесстрашного, герцога Бургундского. Валентина, оставшаяся одна и всеми брошенная на произвол судьбы с четырьмя маленькими детьми, последует за ним всего через год. Однако все ее драгоценности, включая бриллиант «Бал Фландрии», станут собственностью того двора, который изгнал ее.

Талисман герцогов бургундских

Убийство герцога Орлеанского спровоцировало гражданскую войну между бургундцами (бургундским домом и их союзниками) и орлеанистами, или орлеанской партией (сторонниками наследников покойного герцога Орлеанского, сыновей Людовика и Валентины). Конфликт затянулся на десятилетия и поставил Францию в крайне уязвимое положение.

В конечном итоге бриллиант «Санси» попал в руки герцогов Бургундских, злейших врагов его первоначальных владельцев. И что интересно, завладев им, они решили, что «Санси» – их счастливый талисман. На протяжении нескольких десятилетий они относились к бриллианту как к одному из самых ценных предметов, которыми владели, уверенные, что он приносит удачу. Это продолжалось, пока драгоценность не перешла к правнуку Иоанна Бесстрашного Карлу I Бургундскому, которого называют Смелым или Безрассудным.

Во время правления Карла I герцогство Бургундское достигло своего наивысшего расцвета. С детства обученный воевать и управлять государством, он умело сочетал в своей деятельности сохранение традиционных ценностей Средневековья и новые идеи Возрождения. Карл был весьма образованным, говорил на нескольких языках, включая латынь, и обладал обширной библиотекой. В то же время он был известен своей незаурядной храбростью, проявленной в битвах. Карл всегда носил «Санси» с собой, убежденный, что бриллиант делает его неуязвимым и приносит победу в бою.

Однако «Санси» был не единственным талисманом семейства. Еще одним, которое герцог тоже брал с собой на поле боя, было украшение «Три брата». Его заказал в 1389 г. парижскому ювелиру Герману Рюисселю прадед Карла I Жан Бесстрашный. Изделие представляло собой кулон, состоящий из трех прямоугольных шпинелей по 70 карат (в то время считавшихся рубинами-бале), закрепленных вокруг темно-синего бриллианта квадратной огранки массой около 30 карат. Между шпинелями были расположены жемчужины весом 10–12 карат, а внизу свисала жемчужина покрупнее, на 18–20 карат, в виде капли[101]. В конце XVII в. это украшение было утеряно навсегда.

Герцоги Бургундские так дорожили этими драгоценностями, что никогда с ними не расставались, однако Карл