Стратегия победы. Разгрома 1941 года не было - Елена Анатольевна Прудникова

Вот за что люблю военных – так это за обстоятельность. Там, где штатский ограничится однократным упоминанием, человек в погонах будет крутить вопрос до тех пор, пока не рассмотрит все его возможные закавыки. Так что прошу простить за длинную цитату – но ведь интересно-то как!

«Далее текст Директивы № 1 требует (рассмотрим более подробно):

а) в течение ночи на 22 июня 1941 года скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;

Для штатских поясню: занять «в течение ночи огневые точки укрепленных районов на государственной границе», находясь до этой минуты, после полуночи 22 июня, в казармах, вообще-то невозможно. Казармы с личным составом дивизий и корпусов несколько далековато находятся от «укрепленных районов на государственной границе». Т. е. дается данное распоряжение для частей, уже убывших какое-то время назад (несколько дней назад) ближе к границе, к местам оборонительных рубежей, а не для спящих в казармах по милости Д.Г. Павлова, командующего ЗапОВО… И ведь на самом деле, многие части не только встретили лихо немецкие войска, но и умудрились выбить их обратно уже 22 июня на той же Украине. А это возможно только в том случае, если войска уже выведены из своих казарм военных городков, рассредоточены, заняли боевые порядки и изготовились к обороне и возможному контрудару заранее.

б) перед рассветом 22 июня 1941 года рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;

Подобные приказы уже посылались в войска на границе и до этого, но они просто просаботировались авиационным командованием округов – за что, в итоге, все авианачальники западных округов, где потери истребительной и прочей авиации были наиболее огромны (кроме Одесского округа) и были расстреляны.

в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно;

Дается распоряжение привести все оставшиеся части, которые ранее не поднимались по тревоге и не выводились к границе после 18 июня, в полную боевую готовность. Приведенные же ранее в боевую готовность «войска» надлежит продолжать «держать рассредоточенно и замаскированно». Т. е. получивший такое распоряжение командир должен это понять так: «все (оставшиеся) части привести в боевую готовность, (продолжить) держать (уже приведенные в состояние полной боевой готовности) войска рассредоточенно и замаскированно».

г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;

Для пэвэошников дается распоряжение пока обходиться своими силами, без приписного состава из военкоматов. Т. е. читаться это должно примерно так: «ПВО (также) привести в боевую готовность (но) без дополнительного подъёма приписного состава», (т. е. пока обходиться теми, кто есть), «подготовить все мероприятия по затемнению городов» (но пока не затемнять).

И самое главное, пункт д): «никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить». Видимо, директивы или распоряжения от 18 июня были очень подробными, с массой ограничений. Ведь степень боевой готовности может и понижаться в войсках, если снизится степень угрозы. Поэтому в Директиве № 1 и идут оговорки – а вдруг обойдется. Т. е. Директивой № 1 от 21.06.41 округа также ещё не приводятся в «полную боевую готовность» на 100 %, чтобы была возможность остановить процесс, отыграть назад войну. Вдруг Гитлер еще раз передумает? Хотя у Гитлера времени на лето 41-го больше не оставалось, и Сталин это понимал[100].

(Вообще-то насчет того, что отдельные части не только лихо отразили первый удар, но и смогли сами перейти в контрнаступление и выйти на немецкую территорию, всё просто. Это возможно только в том случае, если войска уже заняли боевые порядки и изготовились к обороне и возможному контрудару заранее, за несколько дней до нападения противника. А это возможно не по личной «инициативе» отдельных командиров, «смелых» до безобразия и «не побоявшихся» назло Сталину-«перестраховщику», поднять «свои части по тревоге»)»…

(Примечание Олега Козинкина. Итак, на вечер 21 июня все войска, ВВС, ПВО и флота должны были находится в повышенной б.г. Это на сегодня точно установленный документами факт – спасибо, например, Марку Солонину, который по тем же ВВС все это подробно и показал. Директива б/н (т. н. «№ 1») – переводит все эти войска и флота в полную б.г. Смотрите, как это делал адмирал Кузнецов! Он именно что перевел в готовность № 1 флота, а не привел их в полную б.г.

А вот последний пункт – это те самые «ограничения», которые или могут быть, или не будут указываться в директиве на ввод=перевод войск в полную б.г. Дело в том что если вы приводите или переводите в полную б.г. войска и не дадите ограничений – то командиры вскроют пакеты и рванут воевать, а также начнется мобилизация. А вот этого на 22 часа 21 июня делать было нельзя. Рано. Нужны были факты нападения Германии или, как минимум, провокации на границе – о которых округа и предупреждались! И на вскрытие пакетов команда пошла около 2.30…)

Ну, так уже понятнее. Хотя вопрос с подлинностью директивы все равно остается открытым.

Как бессонный Жуков будил спящего Сталина

И, наконец, есть в мемуарах совершенно замечательный пассаж о том, как Жуков звонил Сталину на дачу.

«В 3 часа 30 минут начальник штаба Западного округа генерал В.Е. Климовских доложил о налете немецкой авиации на города Белоруссии. Минуты через три начальник штаба Киевского округа генерал М.А. Пуркаев доложил о налете авиации на города Украины. В 3 часа 40 минут позвонил командующий Прибалтийским военным округом генерал Ф.И. Кузнецов, который доложил о налетах вражеской авиации на Каунас и другие города.

Нарком приказал мне звонить И.В. Сталину. Звоню. К телефону никто не подходит. Звоню непрерывно. Наконец слышу сонный голос генерала Власика (начальника управления охраны).

– Кто говорит?

– Начальник Генштаба Жуков. Прошу срочно соединить меня с товарищем Сталиным.

– Что? Сейчас?! – изумился начальник охраны. – Товарищ Сталин спит.

– Будите немедля: немцы бомбят наши города, началась война.

Несколько мгновений длится молчание. Наконец в трубке глухо ответили:

– Подождите.

Минуты через три к аппарату подошел И.В. Сталин».

Это просто дивно по историческим соответствиям. Особенно хорош начальник правительственной охраны генерал Власик, ночующий на сталинской даче и самолично бегающий по ночам к телефону вместо дежурного на узле связи. Но читаем дальше:

«Я доложил обстановку и просил разрешения начать ответные боевые действия. И.В. Сталин молчит. Слышу лишь его тяжелое дыхание.

– Вы меня поняли?

Опять молчание.

– Будут ли указания? – настаиваю я.

Наконец, как будто очнувшись, И.В. Сталин спросил:

– Где нарком?

– Говорит