Зуб мегалодона - Виктор Евгеньевич Рябинин

И принялся пунктуально вспоминать вчерашнее происшествие…

…Лукавый и оценивающий взгляд просканировал клиента от макушки до пяток. Очевидно, оставшись довольным потенциальной покупательной способностью подошедшего, неизвестный коллекционер значков, или, как он позже себя назвал – фалерист, расплылся в улыбке.

– Что-то ищете? Рекомендую: памятные знаки ракетного крейсера «Маршал Устинов», большого противолодочного корабля «Североморск»…

Значков действительно было много, и все они подкупали строгостью форм, оригинальностью изготовления и пестрой палитрой красок. Не коллекция, а прямо музейные экспонаты!

Но сюда, в гарнизонный Дом офицеров Североморска-1, старший мичман запаса Анатолий Круглов пришел по другой причине. Бывший североморец и его давнишний приятель мичман запаса Николай Николаевич Кравец, ныне житель братской Беларуси, написал письмо, где просил купить для него ленту к медали «300 лет Российскому флоту». В Минске такие не продают, и ветеран обратился за дружеской помощью. Кто-то из знакомых посоветовал Круглову, если, мол, в военторге не найдешь, иди в ДОФ. Там по субботам и воскресеньям собираются фалеристы, с ними эту проблему можно быстро решить.

Круглов так и поступил. Переходя от стола к столу в одном из помещений Дома офицеров, где в изобилии красовались всевозможные регалии, наткнулся на… боевые ордена и медали. «Красная Звезда», «За отвагу», «За боевые заслуги». Юбилейных медалей и вовсе не сосчитать. У Круглова от неожиданности на несколько секунд перехватило дыхание. Взяв себя в руки, он вежливо спросил: «Это тоже продается?». Фалерист утвердительно кивнул головой.

– Ордена в среднем, по 50 баксов. «Отвага» дешевле, договоримся за двадцать зеленых купюр. «Боевые заслуги» тянут на 15 долларов. Ну а остальное, – коллекционер поморщился, – отдаю совсем дешево, торг уместен…

Круглов с трудом подавил в себе желание взять «бизнесмена» за шиворот и слегка встряхнуть. Даже пальцы на руке задергались. В его семье хранились ордена отца – ветерана, танкиста, дважды раненого в период Великой Отечественной войны. Первый раз – при обороне Москвы в 41-м, второй – при взятии Кенигсберга в 45-м. Два отцовских ордена Красной звезды в компании с двумя медалями «За боевые заслуги» и медалью «За отвагу» бережно хранились в бархатной коробочке на видном месте. Старший мичман и сам был награжден медалью «За отвагу» и искренне гордился, что получил её в ходе первой чеченской компании из рук генерал – майора Отраковского, не вернувшегося с той войны.

Круглов изменился в лице. От внезапно нахлынувшего возмущения, участилось дыхание, а на лбу даже выступили капельки пота. Наверное, чувство негодования по отношению к продавцу скрыть не удалось, так как ласковые речи владельца регалий внезапно сменились явной неприязнью к персоне Круглова. Коллекционер отреагировал резко, мол, не нравится – проходи мимо.

Круглов отошел в сторону. В подобной ситуации он оказался впервые и был к ней не готов. Чтобы не привлекать внимание окружающих, он побрел к выходу. Настроение вмиг опустилось ниже ватерлинии. По дороге домой он зашел в небольшой бар – кафе, попавшийся на пути, где заказ принимали прямо у стойки, и решил выпить чашку крепкого кофе.

–Толя! Круглов! Сколько лет, сколько зим? – знакомый голос прежнего сослуживца радостно напомнил о былой службе. – Иди к нам!

В углу бара два человека по какому-то поводу распивали бутылку коньяку. Круглов подошел, поздоровался и ему сразу же налили «штрафную». Пить не хотелось, но ему в эти минуты требовалось обыкновенное общение – рассказать кому-либо понимающему о кощунственной торговле боевыми наградами. Но бывшие сослуживцы настаивали и поэтому пришлось уважить ребят. После пятидесяти грамм коньяка мысли пришли в порядок, а первоначальные эмоции немного улеглись. Круглов принялся рассказывать об увиденном своим случайным собеседникам. Один из них замахал рукой.

– Что ты кипятишься, Толя? Посмотри, что вокруг творится? Все продается и все покупается! Это рынок!

Другой поддержал товарища и стал убеждать Круглова, что в данном бизнесе нет ничего порочного: эти ордена и медали старые, их учредили еще в бывшем Советском Союзе, и сегодня обновленная Россия за мужество и героизм вручает своим сыновьям другие награды.

Круглов не выдержал и принялся задавать риторические вопросы, мол, а как быть с ветеранами Великой Отечественной войны, с воинами – «афганцами», награжденными этими орденами и медалями? Ведь это элементарный плевок в лица всем тем, кто был награжден и мужественно служил Отчизне и до 1991 года. Или все это теперь не в счет, и «по-настоящему» защищать Родину мы начали лишь в последние годы?

Они еще целый час спорили и выпивали, выпивали и спорили, после чего собеседники порекомендовали Круглову.

– Толя, ты не нам все это высказывай, а тем, кто торгует орденами!

Круглов подумал: «Действительно. Что это я пристал к ребятам? Они тут не причем. Необходимо разобраться с торгашами». Выпитый коньяк добавил решимости и, распрощавшись с собеседниками, Круглов снова направился в ДОФ.

– Убери ордена, гад, – без предисловий объявил он продавцу-фалеристу. – Люди кровь проливали, жизнью рисковали, а ты тут распродажу устроил. Докатились, двадцать баксов «За отвагу». Да я тебя сейчас…

Фалерист немного опешил, сделал шаг назад и принялся пронзительно верещать на весь зал о возникшей проблеме. Видимо подобные ситуации были предусмотрены, потому как к Круглову тотчас подскочили двое охранников. Он попытался им все объяснить, но молодые и здоровые ребята его не слушали, а быстро скрутили, заломив руки за спину. Круглов все еще пытался объяснить окружающим, что боевыми наградами торговать кощунственно, но за каждое произнесенное слово на эту тему, он тотчас получал болезненный удар от охранников. Те особо не церемонились и вскоре под глазом прапорщика образовалась гематома. От накатившей волны вопиющей несправедливости, Круглов хрипел, пытался освободиться и призывал всех к благоразумию. Но от него немного пахло спиртным и потому вокруг повсеместно слышались осуждающие возгласы: «Правильно! Житья от этих пьяниц не стало! Вызывайте полицию. В каталажку его!».

Вызванный полицейский наряд без разговоров надел на отставного мичмана наручники, несколько раз «обработал» вырывавшегося нарушителя дубинками, после чего доставил Круглова в районное отделение. Там был составлен протокол о нарушении общественного порядка в состоянии алкогольного опьянения, после чего Круглова поместили в камеру…

Протокол был передан в суд, и за мелкое хулиганство Круглову пришлось заплатить солидный штраф. Вспоминая этот случай, старший мичман запаса всегда сильно расстраивается, а от пережитой обиды у него непроизвольно влажнеют глаза, но он по-прежнему уверен, что торговать боевыми наградами – огромное кощунство.

2000 год.

Страшный грех

Встречи случаются самые неожиданные. На вокзале во Пскове ко мне подошел послушник Печорского мужского монастыря и, заметно смущаясь, указал на