Зуб мегалодона - Виктор Евгеньевич Рябинин

– Я тоже служил на Севере, – пояснил монах. – В 90-х, в одной из береговых частей.

В длинной по щиколотку верной рясе и такой же по цвету шапочке, он был мало похож на бывшего военнослужащего. Кроме того, светлая куцая бородка, очевидно, появившаяся на свет не более года назад, да жирные волосы, собранные на затылке в хвост- косичку, сильно роднили этого человека с плутоватым Дьячком из гоголевской «Ночи перед Рождеством».

Может, именно это сходство заставило меня не без доли иронии спросить, почему он пошел в затворники, ведь, и кроме монастыря, молодому парню в наше время есть куда податься.

«Грех на мне великий, – тихо ответил он, – до конца своих дней не выпросить мне у Господа прошения… Я убил свою мать…»

От необычной и неожиданной информации невольно вздрогнул. Такое признание услышишь не каждый день. Заметив мое замешательство, монах добавил: «На минувшее Рождество видел я вещий сон. Надлежит мне покаяться публично. Расскажите мою историю матросам. Бог даст, минует их чаша сия». Я пообещал.

***

Они жили в деревне под Псковом. Когда Алексею шел третий год, отец но пьяному делу утонул на рыбалке. Трагическая весть в одночасье рассекла счастливую жизнь Алешкиной семьи на две части: «до» и «после» горя. Таисия Семеновна – мать Алексея, с обширным инфарктом несколько месяцев не вставала с больничной койки. Все это время он жил в семье дяди Коли – брата матери, бывшего моряка-тихоокеанца.

Кое-как оклемавшись и заметно постарев, мать вернулась домой. Оставшись без мужа, она теперь самозабвенно пыталась окружить сына заботой и вниманием.

– Если не мне, то пусть хотя бы Лешке выпадет счастливая доля, – говорила она соседям.

К каждому празднику Таисия Семеновна шла в деревенскую церквушку и заказывала молитву во здравие сына. Верила: пусть батюшка помолится за сироту, пусть будет Лешка счастлив и здоров. Все, включая хлопоты по хозяйству и дому, женщина взвалила на свои плечи. Лешка рос беззаботным, своенравным и беспечным пацаном. Ослепленная материнской любовью, Таисия Семеновна не замечала в сыне появившиеся лень и грубость.

– Ты испортишь мужика! – часто ворчал по этому поводу дядя Коля.

Но мать поджимала губы и продолжала щедро осыпать Лешку нерастраченной любовью.

Прошли 15 лет. Весть о призыве сына на военную службу мать восприняла с причитаниями и корвалолом. На проводах молчала, тяжко вздыхала и время от времени плакала. Перед воротами сборного пункта, куда к пяти часам утра стали подтягиваться стриженые и подвыпившие бравые призывники, повесив сыну на шею маленькую иконку с изображением Николая Угодника, мать не выдержала и, завалилась на руки брата, надрывно запричитала: «Сыночек мой родной, только бы не в Чечню!»

Честь наводить конституционный порядок в обновленном демократическом обществе выпала другим. Лешка попал служить на Север. И хотя пули здесь не свистели, но для избалованного и мягкотелого юноши служба показалась ношей непосильной и тягостной. Все его раздражало, пугало и расстраивало. Обычные требования по сдаче зачетов на допуск к самостоятельному обслуживанию заведования, ежедневные приборки, назначения на хозяйственные работы – все это молодой матрос-североморец, рассматривал, как личное оскорбление и придирки. Иногда огрызался, за что, как правило, получал взыскания от командиров и оплеухи от сослуживцев старшего призыва. К тому же перестали приходить письма от матери.

– И она меня забыла!» – эгоистично посчитал Лешка.

Эта мысль была самой обидной и мучительной.

Не сдержавшись, и в очередной раз нахамил на утреннем осмотре командиру отделения. Тот посчитал, что у матроса Алексея Титова форменный воротник, а если по-матросски – «гюйс», давно нуждается в стирке и глажке. В ответ на замечание Лешка покрутил пальцем у виска: мол, ты совсем, комод, свихнулся, коль придираешься по пустякам?

На удивление, командир отделения Алексея не наказал, но по его многозначительной ухмылке стало понятно: инцидент не исчерпан. Так оно и произошло, Лешка словно в воду глядел. В обед к нему подошли крепыши Абдурахманов и Зарипов. Безразлично и небрежно поглядывая по сторонам, «годки» лениво процедили приговор: «Ну, карась, готовься! Борзеешь с каждым днем. После отбоя «балласт продуем». И засмеялись.

– Наверное, бить будут, – решил Титов. Мысли и возможные варианты защиты следовали одна за другой. Может, к «заму» сходить? Он человек добрый и отзывчивый и, конечно, сумеет защитить Лешку. Даже за угрозу расправы офицер «снимет голову» с любого «годка». Но это сегодня. А завтра? За то, что пожаловался, спрос будет во много раз круче. Вон Петька Анисимов доложил командиру, что его в бане старослужащие обрезом (таз для мытья – Авт.) «оприсяжели», так нынче света белого не видит. Все грязные работы и приборки на нем.

– Нет, докладывать я не стану, – принял первое малодушное решение Титов. – Навещу-ка я лучше родную деревню и мать. Семь бед – один ответ. По степени глупости второе решение во многом превосходило первое.

***

В эту пору на сердце Таисии Семеновны очередным рубцом легло еще одно горе. При штурме Грозного без вести пропал младший сын ее брата – Сергей, призванный служить на год раньше Лешки. Не долго думая, сестра с Николаем поехали на поиски пропавшего племянника. Через месяц вернулись с надеждой: среди неопознанных трупов и останков российских солдат Сергея не нашли. «Может быть, еще жив и томится в плену? – искренне надеялись родные.

Поездка и увиденное потрясли и подорвали и без того слабое здоровье матери. Но от стационарного лечения, на котором настаивали врачи, она отказалась.

– Поеду к Лешеньке, навешу своего сыночка, – решила женщина. Продала теленка, вырученных денег вполне хватало на билет и гостинцы. Всю дорогу в душном вагоне мать пыталась представить, каким стал ее единственный сын. Наверное, похудел и возмужал.

На КПП части попросила вызвать ей сына. Минут через 40 за ней пришел рассыльный по штабу и проводил Таисию Семеновну в кабинет командира. – Если здесь так уважительно к родителям относятся, знать, в хорошую часть Леша попал служить, – радовалась мать.

В кабинете командира части ее усадили на стул, вежливо поинтересовались, как добралась. Отвечала, доехала хорошо, к сыночку она бы и пешком дошла. Извинившись, командир на некоторое время прервал беседу и по телефону спросил у кого-то о результатах поиска.

– Усталый он какой-то, – посочувствовала мать, – беспокойная служба у этих военных, маятся день и ночь. Вот н сейчас что-то ищут.

– Таисия Семеновна, ваш сын домой не приезжал? – неожиданно задай ей вопрос офицер.

– А чего ему приезжать, отпуск, что ли, ему вышел? – не поняла страшную суть вопроса мать.

– Дело в том, – тяжело вздохнув, начал командир. – Что матрос Титов более трех суток назад самовольно