Золотые погоны империи - Валерий Геннадьевич Климов

Радость? Да, наверное. Радость от того, что остались живы и дождались этого победного для нас часа.

Обида? Конечно. Жгучая обида за нашу Великую Родину, принёсшую столько жертв на алтарь этой Победы и оставшуюся в стороне в этот светлый для всей Европы день.

Тревога? Безусловно. Тревога за раздираемую междоусобицей Россию и за нас с нашими близкими, оказавшимися на переломе исторических эпох.

Вот, пожалуй, какие чувства обуревали меня и моих друзей в тот радостный миг всеобщего ликования…

Однако, роспуск нашего добровольческого батальона произошёл ещё не скоро. В составе Марокканской дивизии Русский Легион Чести прошёл через всю Лотарингию, Эльзас и Сарр, и даже успел войти на территорию Германии.

Дойдя, там, до Рейна, мы, ненадолго, остановились во Фридрихсгафене и лишь потом направились в назначенный нам, для поддержания оккупационного порядка, город Морш.

Перед торжественным входом в этот небольшой немецкий городок мы, по общему согласию, дружно переоделись в русскую военную форму, бережно сохранённую в офицерских чемоданчиках и солдатских вещмешках, и под русским трёхцветным флагом прошли церемониальным маршем по его центральным улицам.

В полной тишине замершего в тревожном ожидании города «неприлично» громко звенела наша лихая строевая песня:

Как ныне сбирается вещий Олег

Отмстить неразумным хазарам.

Их сёла и нивы за буйный набег

Обрёк он мечам и пожарам.

Так, громче, музыка, играй победу!

Мы победили, и враг бежит, бежит, бежит…

Так, за Царя, за Русь, за нашу Веру,

Мы грянем громкое: «Ура! Ура! Ура!»

Скажи мне, кудесник, любимец богов,

Что сбудется в жизни со мною?

И скоро ль на радость соседей – врагов

Могильной засыплюсь землёю?

Так, громче, музыка, играй победу!

Мы победили, и враг бежит, бежит, бежит…

Так, за Царя, за Русь, за нашу Веру,

Мы грянем громкое: «Ура! Ура! Ура!»

Это было, поистине, настоящее чудо: на берегах Рейна развевался национальный бело-сине-красный флаг Российской Империи!

Слово, данное нашим Государём (а, в его лице – значит, всей Россией) своим союзникам, было сдержано, пускай даже в лице такого небольшого воинского подразделения, как наш Русский Легион Чести!

И для нас, в тот момент, наивысшим счастьем было видеть удивлённые и негодующие лица немецких жителей, внезапно осознавших, что их город покорён войсками Российской Империи – той самой Великой империи, которую они уже несколько месяцев (после унизительного для всех русских людей Брест-Литовского мира) считали побеждённой и уничтоженной навсегда…

Часть 2. Белый жребий

Глава 1. Одесская бригада

Хмурым и студёнистым утром тринадцатого января одна тысяча девятьсот девятнадцатого года я – штабс-капитан Николай Правосудов – и мой друг поручик Сергей Мореманов (или Серж Мореманов, как я привык его звать по легионерской привычке), немного волнуясь и спеша, сошли на берег Одессы с военного французского корабля, доставившего в этот прекрасный южнорусский город нового командующего вооружёнными силами Антанты на Юге России генерала Ф.д’Ансельма, который вместе со своей свитой спустился по трапу на одесский причал несколькими минутами раньше нас.

Россия, которую мы, в составе Русского Экспедиционного Корпуса, покинули чуть менее трёх лет назад, встретила нас пронизывающим до костей холодным ветром и неприветливо затянутым тучами небом. Но мы всё равно были несказанно рады встрече с Родиной, хотя и понимали, что вряд ли нас будет ждать здесь что-то хорошее…

Несколькими неделями ранее в декабре одна тысяча девятьсот восемнадцатого года наш ставший знаменитым на всю Францию Русский Легион, названный французами Легионом Чести за неимоверный героизм и храбрость, проявленные его офицерами и солдатами на Французско-Германском фронте, был переправлен эшелоном из Германии во Францию, а точнее – в Марсель – город, с которого без малого три года назад и началась наша военная экспедиция в этой стране.

Там нас оповестили, что Военное министерство Франции, которому подчинялся наш легион, решило переправить его морем обратно в Россию с целью последующего включения в состав Добровольческой армии под командованием генерала Деникина (одной из основных Белых армий, ведущих боевые действия против вооружённых сил большевиков).

Это решение было, мягко говоря, неоднозначно воспринято легионерами. Далеко не все из нас хотели участвовать в братоубийственной войне.

Если честно, то большие сомнения в целесообразности данного шага, поначалу, одолевали и меня самого. Как любой нормальный человек, я с болью в сердце осознавал тот факт, что уже целый год на широких просторах моей Родины бурной рекой льётся русская кровь, и что мои ранее вполне себе миролюбивые соплеменники ныне с диким остервенением лишают друг друга жизни из-за внезапно овладевших их умами идей противоположной полярности.

Однако, как потомственный дворянин и кадровый офицер Русской императорской армии, я всем своим нутром чувствовал, что моё место должно быть на той стороне, где не оскверняют храмы, не отрекаются от великой российской истории и не расстреливают тех, кто носит золотые погоны на своих плечах.

Поэтому немного поколебавшись, я, всё-таки, сделал свой нелёгкий гражданский выбор в пользу Добровольческой армии.

Вполне закономерно, что подобное решение также приняло большинство офицеров нашего Русского Легиона, включая уже давно рвущегося к Деникину Сержа Мореманова.

Из моих друзей отмолчался лишь прапорщик Рохлинский. Хотя, если вспомнить, то он, как и ещё один мой боевой друг штабс-капитан Разумовский, находящийся после тяжёлых ранений на излечении во французском госпитале, ранее уже неоднократно высказывался о том, что больше не желает воевать (где бы это ни было) и хочет лишь поскорее вернуться к своей семье и обычной мирной жизни.

Впрочем, прапорщика можно было понять: он, ведь, не являлся, как все мы, кадровым офицером, то есть человеком, сознательно выбравшим воинскую профессию в качестве главного дела всей своей жизни, а был, по своей сути, типичным мирным обывателем, лишь волею судьбы надевшим в нынешнее военное лихолетье офицерские погоны.

Определившись с выбором стороны гражданского конфликта на далёкой родине, я и Мореманов искренне полагали, что, раз принципиальное решение о включении нашего легиона в Добровольческую армию уже принято, то его отправка в Россию не заставит себя долго ждать. Но, мы сильно ошибались…

Начался затяжной процесс увеличения численности нашего легиона до штатных нормативов пехотного полка за счёт русских добровольцев, находившихся, в тот момент, во Франции. И если добровольцам из числа русских, служивших в Иностранном легионе и воевавших против немцев бок о бок с нами в составе общей для них и нас Марокканской дивизии, мы были искренне рады, то к «доброхотам» из русских «рабочих рот» расформированной Особой