Югославия в огне - Ольга Ивановна Обухова

Рыба-меч с лимоном и ломтиками цуккини и вправду таяла во рту, но Томислав Благоевич во все глаза смотрел на возвышавшийся перед ними на обрывистом утесе удивительный замок. Он не был похож ни на один замок, который врач успел увидеть в своей жизни. Триест находился в тысячах километров от Шотландии, страны волынок, крепкого виски, мужских юбок и чертополоха, но этот замок был возведен в средневековом шотландском стиле и увенчивался характерной башенкой.

– Мирамаре сказочно красив и необычен, но… это на редкость трагическое, заклятое место, – сказал Ланда. – Он был построен знаменитым австрийским архитектором Карлом Юнкером для Максимилиана Габсбурга, младшего брата Франца Иосифа, и его жены, бельгийской принцессы Шарлотты. Предполагалось, что замок станет их любовным гнездышком, где Максимилиан будет отдыхать от своих забот о флоте, ведь он был главнокомандующим императорским флотом и почти все время проводил в море – то здесь в Триесте, то в Пуле. Но потом Максимилиана провозгласили императором Мексики, и он отправился туда. А три года спустя был расстрелян свергнутым президентом Бенито Хуаресом. Его жена Шарлотта сошла с ума. Следующим владельцем замка был Франц Фердинанд, которого вместе с женой застрелил в Сараево Гаврила Принцип. А нынешний владелец замка Амадей Савойский, назначенный вице-королём итальянских владений в Африке, был вынужден уехать туда и воевать с англичанами, пока не попал в мае этого года к ним в плен. И сейчас содержится в лагере военнопленных в Кении, и даже его родной брат, новый король Хорватии Томислав II, не может вызволить его оттуда.

– Этот король и в самой Хорватии ни разу не появился, – протянул Благоевич.

– И уже больше никогда не появится. Побоится по примеру брата оказаться в лагере. – Раньше девизом королевства Югославия было: «Один народ, один король, одна держава». А теперь у нас другой лозунг – «Смерть фашизму, свобода народу!»

Благоевич пристально посмотрел на Ланда:

– А вы сами-то кто по национальности? Хорват, или словенец, или…

– Как точно заметил наш великий земляк писатель Сципио Слатапер, мы все тут триестинцы. У каждого из нас одновременно три души – итальянская, австрийская и славянская. И каждый день мы странствуем внутри себя от одной души к другой, всякий раз пересекая национальные и культурные границы, радуясь или негодуя. – Рудольф Ланда улыбнулся. – А так я пятьдесят лет назад родился в Праге, в чешской семье.

Иосип Броз без сил опустился на поваленный полусгнивший ствол дерева, поставив винтовку между ног. После двадцатикилометрового марша она казалась невероятно тяжелой. Но за ночь и за следующее утро им предстояло пройти еще почти столько же – если они хотели оторваться от неприятеля. А он непрерывно наседал – их обстреляли всего десять минут назад, и мелкие щепки, выбитые пулями из стволов деревьев, застряли в пилотке Иосипа.

Морщась, он отвинтил крышку видавшей виды фляжки и сделал пару глотков. Будущее теперь казалось совсем зыбким и туманным. Они уже две недели, словно зайцы, петляя, бежали от преследовавших их немцев и итальянцев. А ведь всего месяц назад он стоял на трибуне в городе Ужице и принимал парад партизанских войск по случаю очередной годовщины Октябрьской революции. Неподалеку работал оружейный завод, исправно снабжавший партизан винтовками и самодельными минометами, типография печатала газету «Борба», младшие командиры лихо разъезжали по округе на трофейных итальянских машинах – их, как и бензина, было вдоволь. Они даже успели организовать хор, который стройными голосами задушевно пел партизанские и популярные советские песни. Партизанская казна, которую они разместили в захваченном здании Народного банка, была полна и денег, и ценностей; каждый вечер проводилась политическая учеба и читались вслух произведения Маркса и Сталина, а жены его ближайших соратников, Джиласа и Дедиера, устраивали «вечерние марксистские чаепития», на которых даже танцевали под старые патефонные пластинки. Но все это пришлось бросить, когда на Ужице с ревом и грохотом устремились немецкие танки. Их никто не ждал, а когда они появились, противостоять им было уже нечем. Буквально за пару часов Ужицкая партизанская республика перестала существовать, а сотни убитых партизан так и остались лежать на улицах Ужице и в его окрестностях, неожиданно ставших их кладбищем.

– О чем задумался, друже Тито? – хрипло спросил подошедший к Иосипу черногорец Джилас, густо заросший черной бородой, которую он даже не пытался сбривать – было не до этого.

Иосип бросил на него злой взгляд:

– О том, сколько дров наломал ты со своими товарищами в Черногории, куда партия послала вас поднять восстание против итальянцев! Восстание вы подняли, спору нет, и распространили его на всю территорию Черногории, но почему-то решили попутно провести еще и «социалистическую революцию». Стали отбирать землю и собственность у богатых крестьян, а тех, кто этому сопротивлялся – расстреливать как «шпионов» и «предателей». Из-за тебя мы потеряли Черногорию, Джилас! И если раньше мы могли бы спастись, добравшись до Черногории, то теперь нам приходится пробиваться через заледеневшие горы в Боснию! И неизвестно, что нас там ждет, и сможем ли мы вообще добраться до безопасного места! – Тито ударил о землю прикладом винтовки. – Надо было раньше отозвать тебя из Черногории, распознав твой левацкий уклон! Или вообще не посылать тебя туда!

– Каюсь, друже. Просто, когда восстание охватило всю Черногорию, нам показалось, что мы – в шаге от победы и можем сделать то, что Ленин и Сталин сделали в СССР – совершить настоящую революцию. Но в Черногории почти нет пролетариев, а крестьяне оказались крепкими орешками… Да и итальянцы были непохожи на самих себя – куда делась их обычная медлительность, нерешительность, трусоватость? Накинулись на нас, как голодные волки, обложили со всех сторон, загнали в горы и применяли авиацию даже ночью, когда мы надеялись хотя бы спокойно поспать.

Тито хмыкнул:

– Ты же не знаешь, сколько среди этих итальянцев было переодетых немцев. Гитлер давно уже практикует засылку военнослужащих СС и вермахта к своим союзникам – он-то знает, чего стоят итальянцы, предоставленные самим себе.

– Проклятые швабы! И когда только они напьются нашей крови!

К ним, запыхавшись, подбежал радист. Лицо Тито потемнело. Что, опять плохие новости?

– Только что удалось принять сообщение от радиостанции Коминтерна… Япония три дня назад напала на Америку… Воздушным налетом разрушила их крупнейшую морскую базу, уничтожила почти весь флот на Тихом океане… При этом Япония одновременно объявила войну США, Англии и всем ее доминионам. К Японии присоединились два других члена «оси» – Германия и Италия, объявив войну США. И