Город пробужденный - Богуслав Суйковский

Он огляделся и, не увидев нигде своей подруги, добавил:

— Но, видно, надо туда идти.

Кериза рассмеялась.

— Ну, а что будет с той девчонкой?

— С Лабдо? Ну, она у меня это запомнит. Схвачу за космы и выпорю ремнем!..

— Осторожней! Листья малабатра растеряешь! — подрезал его Идибаал. — Зарксас, оставайся при рыбе, а мы пойдем! Может, там и вправду что-то важное в связи с этим новым римским посольством.

Сихарб в тот день притворился больным и не выходил из дома. Когда номенклатор — служба у него была организована на римский манер — доложил о прибытии достопочтенного Бомилькара, он удивился. Но не подал виду, увидев этого обычно элегантного богача в сером плаще и простых сандалиях, с растрепанной бородой и взлохмаченными волосами, пытавшегося таким образом изменить свою внешность.

Они не стали приветствовать друг друга, ибо всю ночь провели на совещании и расстались совсем недавно.

— Ну? — спросил Сихарб, но гость лишь пожал плечами.

— Пока ничего. Только собираются. А у тебя, достопочтенный, есть какие-нибудь вести?

— Будут. У меня там верные вольноотпущенники, они будут мне обо всем доносить. А пока я знаю лишь, что толпа многочисленна и очень возбуждена. Видимо, какие-то вести уже дошли до города.

— Я всегда говорю, что и среди нас есть неосторожные и слишком болтливые.

— Слишком снисходительно ты об этом говоришь, достопочтенный. А что, если это предатели, подкупленные…

— Кем?

Оба умолкли. Действительно, после схода со сцены пронумидийской партии осталась лишь проримская, членами и столпами которой они оба и были, да еще демократическая, но ту они презрительно называли «толпой» и не считались с ней. Однако Бомилькар через мгновение спросил:

— Собрание организовано как следует?

Сихарб пренебрежительно улыбнулся.

— Не беспокойся. Всю ночь созывали наших людей и давали им соответствующие указания. Абсасому можно верить. Он в этом разбирается. Сколько собраний он нам уже организовал.

Он поморщился, щелкнул пальцами и через мгновение добавил:

— И все же что-то меня беспокоит. Этот Абсасом велел заплатить ему три сикля, и еще по сиклю на каждого из его людей.

— Обманет?

— Конечно, обманет. Но всегда брал по два, а теперь три.

— Ожидает, что собрание будет трудно укротить.

— Или он умнее, чем нам казалось, и умеет пользоваться ситуацией.

— Может быть. В любом случае, лучше, что мы здесь и не принимаем в этом участия.

Сихарб снова поморщился.

— Да уж, кабиры знают, что лучше. А как нам потом новые властители поставят на вид, что мы не помогали?

— Сплюнь эти слова! А достопочтенные дамы, которых я одеваю, кормлю и развлекаю? А твой Флакк с товарищами?

— С этим хлопоты. Все требует, чтобы его везли в Утику. Приходится рассказывать ему о волнении народа, о разных опасностях, о необходимости ждать.

— То же самое я говорю моим римлянкам.

Он прервался, огляделся, указал рукой на резные колонны, окружавшие перистиль, на греческие мозаики, на скульптуры большой ценности.

— А все же жаль этого, — вздохнул он.

Хозяин дома возмутился.

— Жаль? Что значит жаль? Скульптуры перевезем, колонны тоже. Не будет лишь пару лет садов. Ну, такую жертву ради блага города можно и понести.

Бомилькар серьезно кивнул:

— Это правда, мы привыкли к этому месту, но по правде говоря, не такое уж оно и прекрасное. Тесно, земля дрянная, скалистая. Мы выберем себе место покрасивее, где земля плодородная, где живописные холмы, река, на холмах поставим храмы. Вот, например, окрестности Цукхара…

— Опять ты к этому возвращаешься? Известно ведь, что у тебя там поместья, и мы знаем, сколько ты заломил бы за землю. Ничего из этого не выйдет! Новый Карт Хадашт должен возникнуть только возле Тубарбо. Лучшего места не найдешь.

— Ты, Сихарб, не думай, что все дураки. Под Тубарбо земля у твоего брата, а у мужа дочери — каменоломни. Неудивительно, что те места тебе так нравятся.

— Что нам ссориться? Все равно не мы решим, а оракул богов.

— Каких? Танит?

— Зачем Танит? Танит была покровительницей этого города. Не слишком-то хорошо она о нас заботилась. На новом месте пусть покровителем будет Эшмун.

— Ага! А верховный жрец Эшмуна — Ганнон, сын твоей сестры. Ничего из этого не выйдет. Мы отдадим новый город под покровительство Молоха.

— Сколько тебе за этот проект платит Сихакар?

— Меньше, чем тебе Ганнон!

— Проклятие богов на тех, кто все сделает за золото! Проклятие на тех, кто только о своих интересах печется! На тех, кому нет дела до блага города!

— Это ты о себе так откровенно?

— Ты берегись, как бы я не забыл законов гостеприимства!

— Ты, видно, уже запамятовал, раз даже вина мне не предложил.

— Я бы тебе и уксуса пожалел!

С мгновение они сверлили друг друга взглядами, дыша яростью. Первым овладел собой Бомилькар.

— Достопочтенный Сихарб, время ли для ссор? Нас занимают дела торговые, а в торговле нет места гневу. Мы, люди трезвомыслящие, которым приходится решать за эту глупую чернь, должны держаться вместе. Ох, ох, какие убытки мы понесем! Да что об этом знает какой-нибудь каменотес или канатчик, у которого мастерская в сарае, а живет он в мазанке? Такому-то хорошо! Но наши дворцы, склады, наш флот…

— Флот? — тихо рассмеялся Сихарб. — Я на флоте не потеряю. Все мои галеры в Гиппоне.

— Но там ведь правит этот пес Гулусса, сын Масиниссы.

— И что с того? Он тоже любит нажиться, ему тоже нужно золото. С ним можно торговать. А в горах за Тумогади мои люди уже валят лес. Его много понадобится при возведении нового города.

Бомилькар тихо рассмеялся.

— Вот как? Э, мысль не нова. Мои галеры в Сирии. Привезут кедры из Ливана. Что там твое дерево. Вот за мои кедры я получу хорошую цену.

— А где ты их выгрузишь?

— Достопочтенный, я что, дитя? Знаю где, я подстраховался. И советую тебе как друг: скупай невольников.

— Так советуешь? А где их взять? Кто скупил все, что только годилось для работы? Не ты ли? А теперь советуешь? Друг!

Бомилькар снова рассмеялся.

— В торговле нет дружбы. Ну да, прикупил немного, это правда. Но и для тебя еще достаточно осталось. Есть глупцы, что боятся