Финал в Турине - Алексей Вячеславович Зубков

оскорблении величества и ограблении членов королевской семьи. Как член правящей савойской фамилии, он имеет не столько право, сколько возможность задействовать для французской государственной надобности местные ресурсы. Как брат Луизы Савойской, он лучше нас знает, как передавать ей золото и новости.

— Вы хорошо умеете ходить по краю, — удовлетворенным тоном сказал д’Эсте, — Когда?

— Я бы взял их под стражу и отвез в Турин прямо сейчас. Но надо понять и взять под контроль события в Сакра-ди-Сан-Мигеле. Как бы не вышло, что де Круа понадобится живым и церковным, и светским властям.

— И что тогда?

— Будем действовать по обстоятельствам. Де Круа у нас, золото у нас, мы не совершили ничего предосудительного ни с точки зрения короля, ни с точки зрения королевы-матери.

На этом и расстались. Д’Эсте снова поехал наверх, только уже не шагом, а как можно быстрее, насколько позволяла дорога. Дорогой Друг остался в Ступиниджи. Но активных действий не предпринимал. Бог знает, какие новости приедут из обители на горе.

Ни одной башни в этом маленьком замке действительно не было. Пленным предложили комнату на третьем этаже с окном во внутренний двор. Может быть, здесь и не полагалось выделенного помещения под тюрьму для благородных господ. Если только считать, что в комнату с запирающейся снаружи дверью сажали господских детей за скверное поведение. Кровать там стояла вполне приличная, с балдахином. Муж с женой отлично поместятся. Для оруженосца слуги принесли неплохой матрас, подушку и одеяло. Скорее всего, пробежались по этажу и взяли у кого-то, кто уехал с д’Эсте.

— Я уже четыре раза бежал из плена в этом месяце, — сказал Максимилиан, — Каждый следующий раз проще, чем предыдущий. Поэтому давайте просто поспим, а потом у нас как-нибудь само собой сбежится.

— Но золото! — возмутился Фредерик и ткнул ногой тяжелый вьюк.

— Это не мое золото. Надоели. Что я получил в награду за то, что спас им армию? Никакой благодарности. Пусть коннетабль и гранд экюйе сами придут и заберут свое золото, если оно им нужно.

— Как они узнают? — спросила Шарлотта.

— С божьей помощью. Надо молиться, поститься и ставить мистерии на Рождество. Господь Бог, в отличие от некоторых, знает, что такое справедливость. Если он посчитает нужным, то пришлет в Ревильяско своего ангела. Если нет, то ему виднее. Вы как хотите, а я спать.

— Фредерик, что это за золото? Откуда оно здесь взялось? — спросила Шарлотта.

— Это долгая история…

И Фредерик рассказал, какая сложная судьба вышла у той телеги золота, которую Маккинли отбил у Максимилиана в Борго-Форнари. Прямо самая сложная по сравнению с остальными.

— Интересно, что бы вы делали, если бы Максимилиан погиб в битве при Парпанезе? Или лежал бы раненым в Пиццигеттоне? — спросила Шарлотта.

— Единственный человек, который знал, что дядя Максимилиан везет золото в армию короля, это Галеаццо Сансеверино, сеньор Вогеры и Тортоны. И я точно знал, что Сансеверино будет здесь, потому что он при нас выехал из Вогеры в Турин.

— Допустим. А почему твоя Кармина не сказала мне, что у вас золота на пятьдесят тысяч?

— Потому что у нас тогда еще не было золота. У нас были заколдованные слитки.

— И когда бы ты изволил мне сообщить, что оно у тебя есть?

— Я бы забрал золото после мистерии и отвез в Тестону. И по пути послал бы гонца к вам в Кастельвеккьл. Это наименее подозрительно.

— На все есть ответ.

— Твоя школа, тетя Шарлотта.

— То есть, ты бы сам не повез его в Ревильяско, чтобы передать Сансеверино из рук в руки?

— Нет. Я всего-то оруженосец, слишком мелкая фигура. Меня могут просто убрать, чтобы не попался в лапы врагам и на разболтал под пыткой. Пусть дядя Максимилиан сам говорит со своими друзьями.

— Он тоже слишком мелкая фигура. Нас сейчас пытаются убить, чтобы замести следы, как раз те люди, которым Тодт спас армию. Некоторым важным персонам не хочется признавать, что они получили какую-то часть из золота, которое пропало без следа.

— То есть, Сансеверино больше нам не друг?

Инициатива убить Макса на турнире принадлежала не Сансеверино. Он вынужден был согласиться под давлением. Но сможет ли он продавить Оде де Фуа и коннетабля в обратную сторону, подперев свою точку зрения еще полусотней тысяч дукатов в слитках? Если знать, что не сможет, то и золото ему отдавать не стоит. Ни «расколдованное», ни пергамент епископа Пьяченцы. Золоту всегда можно найти лучшее применение.

Но что, если сможет? Золото открывает многие двери, но не само по себе, а при посредничестве влиятельных друзей. Нельзя просто расслабить мышцы кошелька и получить придворную должность.

3. Глава. 29 декабря. Еще одна смена власти в Сакра-ди-Сан-Мигеле

Через час после рассвета в Сакра-ди-Сан-Мигеле прибыла делегация во главе с инквизитором. Их встретили веселый и сонный доктор Антонио Бонакорси и довольно грустный простолюдин из Турина Гвидо Тестаменто.

Едва завидев алхимика, Бонакорси чуть ли не в воротах сказал, что в келье Жерара обнаружены алхимические книги, лабораторная посуда и всякое такое. И предложил заглянуть в сарай. В сарае алхимик сразу же узнал свою телегу. После чего чуть ли не побежал в заданном направлении, но доктор сделал какое-то маленькое замечание, и человек науки совершенно успокоился и тихо пошел.

Мальваузен сходил вместе с Тони и этим Иеремией и убедился, что в келье, судя по всему, кого-то из старших разбойников, действительно стоят сундуки с книгами и мешки с посудой.

Отец Доминик с удивлением узнал, что здесь ночью был некий рыцарь, не сообщивший своего имени, со скромной свитой. Рыцарь разгадал тайну нечестивого аббатства, порубил мечом или сбросил в пропасть всех разбойников, запер в кладовой повара с поварятами, которые показались ему недостаточно разбойными для смертной казни, и освободил двух похищенных Благородных Дам. На сторону рыцаря встала ночевавшая в гостинице семья дона Убальдо Тестаменто. Глава семьи трагически погиб, его зять упал с балкона и сломал ногу. Сын, дочь и внуки дона Убальдо не пострадали.

Доктор Бонакорси и тот молодой оруженосец, который вчера на закате покинул Сан-Антонио-ди-Ранверсо, как раз после вечерни поднялись в аббатство и не успели принять никакого участия в событиях. Но они сообщили рыцарю, что утром здесь как нельзя кстати, появится дознаватель от инквизиции. После этого рыцарь проявил истинную добродетель скромности,