Товарищ Н Релокант - Борис Рябов

На долю секунды на улице наступила тишина. Алексей, посмотрев в обе стороны, бросился к задней дверце второго автомобиля, рукой подав мне знак: «Идем».

Пригнувшись, я выскочил к нему из переулка и встал за его спиной, бросив взгляд на Петра. Петр стоял на середине дороги, перезаряжая маузеры. Поворачивая голову, то влево, то вправо, контролируя оба конца улицы.

Алексей в это время, держа наган перед собой наготове, рванул на себя заднюю дверцу автомобиля. Дверца открылась. На сиденье с краю сидел молодой человек в штатском. Пуля попала ему в грудь. Он был еще жив, но полостью обездвижен. Жизнь быстро покидала его. Он шевелил окровавленными губами, но сказать, что-нибудь или закричать не мог. Алексей рванул его за руку и тот шмякнулся кулем ему под ноги.

Следующим на сиденье сидел Михри. Он был жив, не сказать, чтобы цел, но жив. Одет он был в какую-то серую арестантскую одежду, напоминающую пижаму. Туфлей на ногах не было. Почти все его лицо было в ссадинах фиолетово-пунцового цвета. Левый глаз от гематомы заплыл совсем, правый смотрел через узкую щелочку сдавленных опухолью век. Слева над бровью слегка кровоточило, покрывшееся ранее кровавой коркой, рассечение, видимо треснувшее от удара головой о сиденье.

Алексей, убрав наган за спину, сунулся в машину к Михри. Я ожидал, вертя головой по сторонам.

Пётр, перезарядив оба пистолета, достал из-под рубахи две гранаты, чем привлек моё внимание. Первую он бросил вниз по улице, вторую вверх. После чего он снова взял в руки пистолеты и начал медленно поворачиваться вокруг себя.

Поочередно раздалось два оглушающих хлопка. Цель Петра была не повредить дорогу, а создать облака пыли, за которыми нас не было бы видно. Это ему удалось.

Алексей в это время уже вытащил с виду еле живого Михри из машины.

– Повернись, – скомандовал он мне по-французски.

Для удобства посадки на меня Михри, я присел на одно колено. Аккуратно посадив его на меня, Алексей перекинул мне через плечи веревки и хлопнув по плечу, скомандовал:

– Пошел!

В это момент раздался выстрел и в метрах двух от меня на земле что-то дзынькнуло. Судя по звуку, стреляли со стороны тюрьмы. Свист еще одной, пролетающей мимо, пули придал мне дополнительный импульс.

Рванув с места в проулок, я помчался как племенной рысак на скачках, успев посмотреть по сторонам. Пыль, поднятая взрывами, еще не улеглась, из чего я сделал вывод, что стреляли наугад. Поворачивая в первый поворот направо, я успел глянуть на дорогу. Петр в этот момент уже стоял на крыше машины и поочередно разряжал один маузер на дорогу в сторону тюрьмы, второй в сторону причала. Алексея видно уже не было.

Бежать с Михри за спиной было не так уж и тяжело. Он и был то не крупного телосложения, а сейчас, видимо на тюремных харчах, совсем исхудал и казался мне легким. Держа хорошую скорость, я только и успевал командовать самому себе: «налево», «направо», «налево», «направо». Дорога в моей голове превратилась в тоннель из серых стен.

Пока я бежал было слышно отдаляющиеся одиночные выстрелы. Пётр с Алексеем уводят преследователей с дороги в другую строну, думал я. Вот почему Пётр залез на машину, наверняка чтобы его увидели и погнались за ним, а не за мной.

До спасительной двери оставалось всего два поворота. И вдруг из-за угла дома, за который мне нужно было повернуть, прямо передо мной выскочили два полицейских, вероятно бежавших на выстрелы, услышав звуки перестрелки.

Чтобы не врезаться в них на полном ходу, мне пришлось принять левее и со всего маха плечом влететь в парадную дверь дома. Внутренний замок деревянной двери оказался хлипким, и дверь с хрустом распахнулась внутрь. За ней оказался узкий побеленный коридор, ведущий в главную комнату с небольшим столиком вдоль стены. Резко развернувшись к столику спиной, я посадил на него Михри и отпустил веревки.

Михри, как я ожидал, не упал на стол спиной, а смог удержаться, ухватившись за мои плечи, чем на самом деле мне мешал. Остановившись, я начал судорожно искать за пазухой наган, который пока я бежал, болтаясь на шнурке, больно ударял меня по костяшкам таза. Но найти его я не мог, потому что от моего резкого поворота он оказался у меня за спиной и запутался в веревке.

Двое полицейских вбежали следом за мной. Увидев мои поиски и быстро оценив ситуацию, ближний бросился на меня, намертво вцепившись в кисти моих рук. Все чем я мог ему ответить в этот момент – это удар головой. Так я и поступил, дёрнувшись изо всех сил.

Попал я удачно, прямо нападавшему в лицо. Из носа на серую форму хлынула кровь. Хватка полицейского ослабла, и я вырвал одну руку, пытаясь схватить обнаруженный наган. Только это было тщетно, мою руку поймал второй полицейский. Оба они навалились на меня. Ножки старого деревянного стола, не выдержав такого натиска, покосились назад и мы все четверо с грохотом рухнули на пол.

Первый нападавший упал прямо на меня. Озверев, он с рыком, приподнялся надомной и замахнувшись уже начал наносить мне удар кулаком лицо. Я зажмурился, пытаясь увернуться, но удара не произошло. Руку его перехватил, возникший у него за спиной, Алексей. Он дернул ее за спину, вывернув её с хрустом. Полицейский издал дикий, но короткий крик. Коротким он был потому, что Алексей ударил его ребром ладони в шею, после чего нападавший потерял сознание. Бросив взгляд на второго полицейского, я увидел, что тот уже мертв. Слева из спины у него торчала рукоять ножа.

– Двигайся, чего разлегся, – все также по-французски прикрикнул на меня Алексей, подав мне руку.

Стычка с полицейскими хоть и была короткой, но, тем не менее, сбила мне дыхание и отняла много сил. Крик Алексея напротив мне их придал.

Я быстро поднялся. Алексей вновь помог мне, закинув на меня словно мешок картошки Михри. Выскочив на улицу первым и осмотревшись, он махнул мне рукой и забег продолжился. Алексей в этот раз бежал за мной.

В последний поворот мы вошли почти вместе. Заветная дверь была уже совсем близко, до нее оставалось пять-шесть шагов. Я посмотрел на Алексея. Он, на бегу развернувшись, выхватил наган и стрельнул куда-то мне за спину.

В туже секунду раздался еще один выстрел, который обжог мою правую ногу в районе щиколотки. Прохромав еще пару шагов, я не