Краткая история Древнего Рима - Росс Кинг

и снова посетил город еще только дважды, в 315 и 326 году. В последний приезд он разозлил местных тем, что отказался участвовать в языческой церемонии. Эти визиты были очень краткими, и за долгое время своего правления (он умер в Никомедии в 337 году) в Риме он в общей сложности провел не более полугода. Его сын и преемник Константин II вообще не был в Риме ни разу.

Максенций оказался последним хоть сколько-то значительным императором, который жил в Риме, и он последним украсил город грандиозными архитектурными фантазиями. За шесть лет своего правления он поддерживал свои сомнительные права на власть и законность с помощью масштабной строительной программы, которая напоминала времена Августа и Траяна. Пожар 306 года дал ему возможность и восстановить поврежденные храмы, и добавить новые здания, в том числе бани на Квиринале. Землетрясение, разрушившее часть Большого цирка и унесшее жизни 13 000 человек, вдохновило его построить новый цирк на Аппиевой дороге, совсем рядом с Римом.

Главный архитектурный вклад Максенция стоял в центре Рима – то была гигантская новая базилика, которая должна была использоваться как зал суда и зал для императорских аудиенций. Длиной с футбольное поле, со сводами по 22 метра в ширину, взмывающая на высоту десяти этажей – это свидетельство того, что римские архитекторы и инженеры в начале IV века были такими же искусными и умелыми, как при Траяне и Адриане два столетия тому назад. К несчастью Максенция, в 312 году эта базилика не была закончена, а сегодня известна как базилика Максенция и Константина – последний присвоил разные строительные проекты первого (в том числе термы) и дал им свое имя. По-видимому, даже арку Константина начал строить Максенций, а Константин после победы сделал ее своей[276].

Константин так же упорно, как Максенций, хотел оставить свой след в Риме. Тем не менее действия именно этого императора привели к тому, что город стал терять свое значение, а центр притяжения империи переместился на восток. Напряженность между Константином и его соправителем на востоке Лицинием привела к нескольким вооруженным столкновениям, а затем в 324 году он победил Лициния в битве у Хризополиса, на восточной стороне пролива Босфор. После этого он правил как единственный август, а цезарем при нем был его сын Константин II. Во время кампании против Лициния он заметил на западной стороне Босфора город Византий, чье стратегически удобное положение – неприступность и быстрый доступ к границам на Дунае (где таились враждебные германские племена) и в Месопотамии (Сасаниды) – не ускользнуло от его внимания.

8 ноября 324 года он основал на этом месте новую столицу, город Нова-Рома, который после его смерти стал называться Константинополем. Этот «Новый Рим» будет благоденствовать и процветать, а старый продолжит терять свою политическую значимость.

При этом мы не должны слишком поспешно заявлять о конце римского величия. К середине IV века население города все еще было многочисленным, вероятно около 800 000 человек, и в одном документе того времени – каталоге строений и достопримечательностей Рима – перечислены 19 акведуков, 28 библиотек и 254 пекарни. Он отвечал всем нуждам и мог также похвастаться 46 борделями и 144 общественными туалетами[277].

10

«Могуществу Рима не будет конца»

К моменту смерти Константина в 337 году христиане составляли, вероятно, половину населения империи, и христианство становилось неотъемлемой частью Римского государства. К 400 году по крайней мере 90 % населения были христианами, в немалой степени потому, что в 391 году император Феодосий запретил языческие жертвоприношения и доступ к языческим храмам. IV век стал временем, когда люди массово обращались в христианство, а на смену языческим храмам приходили христианские церкви. Римская аристократия и интеллигенция со своим почитанием старых богов осталась в меньшинстве, так же как и люди с противоположной стороны социального спектра – бедняки из сельской местности, называемой pagus (римское слово, означающее деревенскую общину). Таких язычников стали называть «паганами» (первоначальное значение paganus, от которого происходит английское pagan, – «язычник»[278]).

Многие язычники считали, что Рим жестоко ошибся, оставив богов своих предков и приняв христианство, и, по-видимому, их страхи оправдались, когда в 410 году на Рим напала и разграбила его вестготская армия под предводительством Алариха. Город грабили три дня, все ценное выносили и из христианских, и из языческих зданий, а в некоторых случаях рушили сами дома. Это вторжение увело у римлян почву из-под ног. В конце концов, говорил же Вергилий в своей великой «Энеиде», что Риму суждена «вечная власть», не ограниченная ни временем, ни пространством, которая будет простираться до земель, «где не увидишь светил». Веками в латинской литературе отражалась идея Рима как «Вечного города» – это словосочетание (urbs aeterna) впервые встречается в произведении поэта Тибулла, младшего современника Вергилия. Четыре века спустя, около 400 года, поэт Клавдиан уверенно провозглашал: «Могуществу Рима не будет конца». Поэтому, когда Рим захватили вестготы, это ввергло в шок и ужас и язычников, и христиан. Святой Иероним, в то время находившийся в Вифлееме, выразил чувства многих, написав, что «ярчайший свет во всей земле погас» и что «в одном городе погиб весь мир»[279].

Сообщения о смерти Рима в то время были сильно преувеличены. Но кого или что надо винить в том, что римское величие испарилось? Не успела улечься пыль после разорения города в 410 году, как все начали показывать пальцами друг на друга. Язычники, разумеется, обвиняли в этой последней напасти христиан. В результате через несколько лет после нападения бывший язычник берберского происхождения по имени Аврелий Августин, родом из Тагаста (Сук-Ахрас в Алжире), почувствовал необходимость защищать свою новую веру. Будущий святой Августин сделал попытку опровергнуть критиков в своем главном труде «О Граде Божьем против язычников». В этой работе открывается серьезное расхождение между христианским учением и античным видением мира. Августин порицает римлян за то, что они гонятся за земными радостями и стремятся к предметам преходящим[280]. Римский образ жизни и в самом деле состоял в упорном стремлении к мирской славе. Римский правящий класс всегда действовал – или, по крайней мере, полагал, что действует, – для общественного блага. Писатели вроде Цицерона призывали римлян воплощать гражданские ценности и добродетели, посвящать себя благу общества и тем самым получать почести и для своей страны, и для себя. Римская религия была направлена на достижение этих целей: богов почитали и приносили им жертвы не для того, чтобы обеспечить душе место в загробной жизни, а чтобы они даровали благосклонность и преимущества здесь и сейчас, – эти своего рода договорные отношения выражались в юридической фразе do ut des (я даю, чтобы ты дал). Единственный вид бессмертия, которого мог желать римлянин, состоял, выражаясь словами Цицерона, в том, чтобы память об имени не угасала после смерти, желательно за героические подвиги во имя отечества[281].