Смертельная миссия в Хайларе - Галина Алексеевна Беломестнова

– Не женское это дело – с нелюдями воевать! Они же чудовища, они сожрут и не подавятся. Я за тебя боюсь.

– Так надо. Меня к этому готовили. Да что я тебе объясняю, ты знаешь все лучше меня, – отстранившись, возразила она.

Мамаев растерянно смотрел на нее, такую сейчас беззащитную, хрупкую, и сжимал в бессилье кулаки.

– Ты должен будешь сказать ребятам, что я предательница и сбежала с японцем, – прервав молчание, произнесла с тоской в голосе Настя.

– Ключ я занесу в твою комнату, когда не будет лишних глаз, – ответил Семен, задавливая нарастающую бурю ярости.

– Я пойду в дом, – через силу улыбнулась она.

– Иди, мы управимся сами.

* * *

Постояльцы прошли через просторные сени в дом. Невдалеке от двери, возле лестницы, располагался широкий прилавок, на нем стояла керосиновая лампа. Сразу за первым лестничным маршем находилась большая комната. В ней, как в кафе, стояли накрытые клеенкой столы и деревянные стулья. По опыту путешествий по Барге Мамаев знал, что на первом этаже находится жилье хозяина, кухня, в которой два-три повара и столько же судомоек заняты приготовлением еды и мытьем посуды. Второй этаж занимали номера, разделенные между собой тонкими деревянными перегородками. Прислуга обычно жила в пристройке к основному дому.

Муса показал гостям их комнаты. Одна была побольше, в ней стояли три кровати, стол, три стула и вешалка под одежду. Вторая комната была обставлена получше, в ней имелся даже рукомойник, а односпальная кровать была заправлена шелковым китайским покрывалом. Здесь поселилась Черных. Хозяин принес в большую комнату холодное мясо, хлеб и чайник с успевшим остыть чаем. После ужина Анастасия ушла к себе.

Через некоторое время Семен зашел к ней в комнату и молча подал ключ. Тонкие теплые пальцы коснулись его ладони. Он удержал ее руку, притянул Настю к себе, нашел чуть влажные губы и жадно поцеловал. Ее узкие плечи вздрогнули, она вся замерла, отстранилась и прошептала с тоской:

– Не надо, Семен. Поздно. Как же у нас с тобой все поздно! Ты, главное, прости меня за все!

– Ну что ты, глупая. Главное, что мы вместе сейчас. Я не хочу, чтобы у нас с тобой все закончилось, так и не успев начаться. А все остальное мы решим потом, – обхватив широкими ладонями ее лицо, горячо заговорил он, отыскивая неподатливые губы.

– Ты прав! – Настя подалась к нему, неожиданно сильно и горько обняла, прошептала: – Все остальное потом. Ты прав!

* * *

Мамаев поцеловал Настю и вышел во двор, чтобы помочь ей незаметно освободить Дзенсаку. Настя лежала, уткнувшись лицом в подушку, на которой недавно покоилась голова Семена. Она даже не представляла, что такое с ней может случиться. Мужчин для нее, кроме Димы, не существовало. Попробовать заменить его кем-то другим было все равно что заменить прожитую жизнь. Еще вечером, да нет, часом раньше, она и не думала о том, что такое может произойти между ней и Мамаевым. Она тяжко вздохнула, стараясь избавиться от совершенно бессмысленной и неудержимо щемившей сердце тоски. Надо было вставать и идти во двор к сеннику. А сил не было. За дверью комнаты был рубеж, за которым навсегда исчезало все самое дорогое и близкое, исчезала мама, брат Васенька, дом, исчезал внезапно ставший родным Мамаев… Надежды когда-то вернуться в Россию после выполнения задания не было. Тяжко вздохнув, она села, растерла ладонями лицо, прогоняя усталость, натянула платье, нашарила ногой туфли под кроватью. Мелькнула горькая запоздалая мысль, что ребята не простят ей побег и расценят его как предательство. Но изменить уже ничего было нельзя. Пока они спали, нужно было выбраться вместе с Дзенсаку из постоялого двора и ехать в Якеши.

Настя не знала, почему собаки с детства относились к ней дружелюбно и никогда ее не трогали, поэтому шла по двору без опаски. Псы, помахивая приветливо хвостами, гремели цепями. В серых предрассветных сумерках Семен уже разрыл сено и открыл старый ржавый замок. Створки ворот с лязгом распахнулись. Настя молча обняла его, поцеловала и шепнула:

– Уходи.

– Береги себя. Как же страшно тебя туда отпускать! – произнес он каким-то скрипучим голосом, не выпуская ее из рук.

– Уходи, Семен, иначе нам будет еще больнее. – Она отстранилась от него и сделала шаг назад.

Резко повернувшись, Мамаев пошел к дому.

Бессильно опустив руки, Настя подождала, когда он скроется за углом, потом вошла в сенник, торопливо разрыла сено и добралась до задней дверцы автомобиля. Дзенсаку пыхтел на сиденье, пытаясь развязаться. Ухватившись за торчавшую у него изо рта тряпку, она вытащила кляп. Потоку злой брани, извергаемой японцем, казалось, не будет конца.

– Замолчите, иначе я снова заткну вам рот! – не выдержала Настя. – Генерал Вакамацу вчера передал вам по телефону приказ отвезти меня на летное поле недалеко от станции Якеши. Он ждет нас там, мы летим с ним в Харбин.

– А с этими что будет? – зло спросил поручик.

– Не переживайте! С ними разберутся и без нас.

Растирая занемевшие руки, Дзенсаку распинал сено из-под «тойоты» и сел за руль, Черных устроилась на заднем сиденье.

Автомобиль выехал на проселочную дорогу и направился на юго-восток, к предгорьям Хингана. Кругом поднимались еще окутанные серым туманом сопки. Дорога то извивалась по склону горы, то ныряла в распадки между сопок. Вдруг предрассветную тишину нарушил гул самолетов. Дзенсаку, резко нажав на тормоза, остановился и выскочил из машины. Настя выбралась следом за ним. Задрав голову, они смотрели на летевшие низко над землей самолеты с красными звездами на крыльях, направлявшиеся в сторону Хайлара.

– Что это? – удивленно спросила она.

– Это война! Русские напали на Японию, – сжимая кулаки, ответил побледневший поручик.

«Ты не прав, японец! Наши ребята летят освобождать от вас Китай!» – провожая с затаенной радостью тяжелые бомбардировщики, подумала Черных.

– Садитесь в машину, Анна-сан. Я должен доставить вас к генералу. – Дзенсаку открыл перед ней дверцу машины.

Они мчались по безбрежной степи, дорога постепенно поднималась вверх, кругом ни деревьев, ни даже кустика, только сопки, а между ними солончаки. Когда солнце поднялось над горизонтом, она резко уклонилась вправо, скрываясь за пригорком, обогнула островерхую сопку и оказалась перед покрытой редким лесом долиной. Внизу виднелись маленькие строения и силуэт самолета на летном поле.

– Мы успели, Анна-сан! Господин генерал ждет нас! – радостно улыбнулся ей Дзенсаку, блеснув зубами.

– Спасибо вам, господин поручик. Простите меня, что я была груба с вами, – сказала Черных, обрадованная, что закончилась эта бесконечная езда по пустынной степи и она скоро доберется до цивилизации.

Вакамацу