Тайна скорбящего ангела - Александр Владимирович Шляпин

– Ну, что парни, в субботу намечается чемпионат гарнизона. Завтра принесете по две фотографии 3Х4 –будем делать вам охотничьи билеты, –сказал Поляков. –Без билетов к соревнованиям, юные стрелки не допускаются. Кто разобьет меньше восемнадцати тарелок, будут отстранены от дальнейших тренировок.

– А, у нас Виктор Сергеевич, есть перспективы, –спросил Русаков, –или может нам не стоит даже фотографии нести.

– У вас парни есть перспективы. Только нужен настрел.

– А, это что еще за хрень такая, –спросил Виталий.

– Что –то я про этот настрел не слышал.

– Настрел парни –это время прохождения нервного сигнала от момента восприятия цели глазом, до момента её поражения. Средний стрелок затрачивает на поражение мишени от 0,33 до 0,35 секунды. За это время мишень пролетает от пятнадцати, до семнадцати метров при условии её вылета за двенадцать метров от стрелкового места. Ваша задача парни, научиться прицельно бить её от тринадцати до семнадцати метров.

– А как улучшить этот самый настрел, –спросил Русаков.

– В данное время вы затрачиваете за тренировку двадцать пять патронов. Если вы защитите второй разряд, то будете еще три месяца стрелять по пятьдесят патронов. А вот когда вы, станете кандидатами в мастера спорта СССР, вам предстоит расстреливать по сто двадцать пять патронов за тренировку.

– Не слабо, –сказал Виталий. -Я уже хочу!

– Хочу донести до вас информацию, что стрелок высокого класса теряет за тренировочный день столько энергии, сколько теряет бегун на сто метров, стартующий столько раз, сколько сжигает патронов стрелок стендовик.

– Ну ни фига себе, –сказал Русаков удивленно. –Это что, как принял мишень, так стартанул на сто метров?

– Именно так Русаков, –сказал Поляков.

– Вам парни рекомендую поработать дома с гантелями. Отработайте моторику вскидки и прицеливания. У кого есть ружье, тот может поработать с ружьем. Желательно с утяжелением.

– Ну, что будем делать, –спросил Русаков Виталия, выходя из павильона.

– Что –что едем в пятницу в Берлин, –спросил Виталий.

– А ты уверен, что мы в субботу, как надо отстреляемся, –спросил Русаков.

– Уверен, –ответил Виталий….

В оговоренное время парни выехали на велосипедах в сторону «города», благо эта деревня, растянутая вдоль мощеных дорог и была в двух шагах от гарнизона. Керстин и Эрика заранее взяв билеты, уже сидели в зале ожидания, посматривая каждую минуту на часы.

– Как ты думаешь, черепаха, они приедут, –спросила Эрика, –или русские над нами посмеялись?

– А куда они денутся, –ответила Керстин. –За ними еще числится не отработанный «штраф» за новогоднюю вечеринку.

Не смотря на то, что ребята ни разу не были на вокзале Цоссена, они без всяких трудностей нашли его, ориентируясь по дорожным указателям. Поставив на велостоянку свои велосипеды, он уверенной поступью вошли в зал ожидания. При виде русских, девушки даже подпрыгнули от радости.

– Гутен морген, –сказал Виталий. –Вы давно нас ждете? –Здравствуйте, –сказала Керстин, и обняв Александра, тут же поцеловала его в засос, словно это был последний в её жизни поцелуй. Эрика не отставая от кузины, бросилась на шею Демидова, и так же как Керстин, впилась ему в губы. Дружба и любовь с немками была специфической. Воспитанные в духе христианских традиций парни, неожиданно для себя столкнулись с необузданной сексуальной экспансией, которая трактовалась в школах ГДР, как одно из достижений немецкой цивилизации в области свободной любви.

– Э –э майне либе медхен! Майне шея капут махен –ферштеин зи, –сказал Виталий с долей сарказма.

– Я –я натюрлих, –говорила Эрика, и продолжая лобызать Демидова, словно скучала сто лет. Двухэтажный дизель поезд, в точное время подошел к станции. Немецкие поезда были на удивление пунктуальные, что по ним можно было сверять часы. Немцы ожидавшие его на перроне, не суетясь вошли в вагоны, занимая удобные для них свободные места.

– Нам, нам нужен вагон для курящих, –сказала Керстин.

– Там нарисован сигарет, сказала девушка. Она схватив парня за руку потянула Сашку в сторону соседнего вагона.

– А, что в ваших поездах можно курить, –спросил удивленно Русаков.

– Да можно, но только в одном вагоне, –сказала Керстин, указывая на нарисованную возле дверей сигарету.

– Это специальный вагон. для тех кто любит курить и наслаждаться поездкой.

– Во как, –ответил Виталий, галантно придерживая Эрику. Усевшись на втором этаже, романтическая компания первым делом, словно сговорившись, дружно закурили, изображая из себя взрослых. Действительно, вагон и в самом деле был прокурен до желтизны. Табачным дымом здесь пахло все: начиная от стен и кончая кожзаменителем на пассажирских сиденьях. Виталий, звякнув посудой, достал из сумки четыре бутылки пива, и ловко вскрыв пробки, раздал их друзьям. Довольно скоро, поезд миновав несколько станций, прибыл на станцию Щёнефельд.

Щёнефельд -это был пригород Берлина и аэропорт. Это как бы была узловая станция, где их уже ждала пересадка на берлинскую электричку, которая стояла на соседнем пути. Обнявшись, парни проскочили мимо «недремлющего ока».

Кгбешники натренированным глазом, целыми днями выуживали из толпы граждан СССР, которые старались всеми правдами и неправдами проникнуть на территорию столицы ГДР. Соседство с Западным Берлином было очень выгодным. Власти восточной Германии старались держать здесь образцовый порядок не только на улицах, но и в магазинах, которые в отличии от гарнизонных, просто ломились от первоклассного импортного товара. Купить здесь можно было все – были бы деньги. Берлин в те времена был одним из красивейших городов Германии. Это была сказка построенная веками и на века. Берлин был местом откуда когда–то началась война и где она спустя несколько лет закончилась нашей победой.

– Ну, ни хрена себе, –сказал Русаков, с восторгом осматривая своды крытого вокзала на Александрплац.

– Что колхозник, впервые в столицу попал, –спросил Демидов, увидев как Русаков раскрыв рот, рассматривает стеклянные своды вокзала.

– Дурак ты – в кино….

– Что в кино, –переспросил Виталий.

– В кино попал! Щит и меч вспомни, там Генрих Шварцкопф и Иоганн Вайс приезжают в Берлин, и начинают новую жизнь в самом логове врага.

– Что ты хочешь сказать, что ты, считаешь себя Генрихом Шварцкопфом, –спросил Виталий с долей сарказма.

– Нет –я считаю себя Иоганном Вайсом, –ответил Русаков.

– О чем говорят эти русские, –спросила Эрика, кузину. –О каком–то русском фильме. Вероятно что–то про войну и про русских разведчиков, которые спутали карты нашему фюреру.

– Фу, как это скучно, –сказала Эрика.

– Лучше бы они говорили про любовь. Любовь победит любую войну.

Берлинский вокзал, выглядел, как огромный стеклянный парник, с высокими железными сводами и напоминающий по конструкции, киевский вокзал в Москве. Отличался он лишь тем, что вокруг висели многочисленные вывески на немецком языке, да ароматом натурального кофе, который странным образом заполнял все пространство, и исходил из многочисленных кофейных заведений, которые оккупировали поляки спекулянты. Александрплац…. Александрплац был самым сердцем Берлина. Самая его центральная часть, где не было известных