Битва за Адриатику. Адмирал Сенявин против Наполеона - Владимир Виленович Шигин

– А что здесь поделаешь! Сами все видите! – мрачно огрызнулся тот. – У меня тоже на душе кошки скребут, что своих вызволить не можем. Остается надеяться, что Дмитрий Николаевич сможет что-то предпринять и в Петербург доложит.

Когда весь порох был на «Венус» загружен, Развозов обошел фрегат на шлюпке, осмотрел, как тот сидит в воде. Посмотрев, решил, что надо усилить дифферент на нос, для чего бочки с порохом надобно перетащить ближе к баку, а ядра – спереди от порохового погреба.

Прикинул в уме примерный баланс сил – ветер против продольного сопротивления, руль против передних парусов. Оценил не только скорость, но и маневренность. Скорость – это возможность, в случае необходимости, настигнуть неприятеля или, наоборот, уйти от погони, а способность судна быстро слушаться руля – это возможность вовремя занять позицию для боя и гарантия плавания круто к ветру вблизи подветренного берега. Все в настоящих условиях весьма важно. Прикинув все, остался доволен. По расчетам командира, фрегат должен был и с такой нагрузкой сохранить и скорость, и маневренность.

В тот же день «Венус» покинул слишком «гостеприимную» Мальту. Уходя, обошлись без полагающейся салютации. Вроде и не враги еще, но уже и не друзья. Шли под полными парусами, понимая, как нужен сейчас в Катторо их груз.

Стоя вахтенным офицером, Броневский прохаживался по шканцам, прислушиваясь к матросским разговорам. И было что послушать! Собравшись в кружок, вахта обсуждала вопросы большой политики.

– Вот когда у нас империя, а у них королевство, то хорошо было, потому как куда королевству противу империи переть-то, никаких силов не хватит! А вот коли нынче у Бонапартия империя объявилась, то тягаться с ним уж потяжелей будет.

– Однако, думается, мы все ж победимё потому как у нас землицы поболее его имеется. У нас и Урал-горы и Сибирь-матушка, а у Бонапартия, окромя города Парыжу, ни хрена и нет за душой!

– И то верно! – соглашались слушатели. – Но драка знатной будет, всем рыло в кровь вымажут!

– Да и английцев тоже на мушке держать надоть, сами видим, что творят! Гличанка на ведь завсегда гадит где ни поподя!

– Марсовые на марс! Два рифа отдать! – крикнул Броневский матросам, прерывая политический диспут.

Как стало известно позднее, в те дни на острове англичане формировали славянский полк, укомплектованный русскими, сербами, поляками и греками, для отправки в колонии для карательных действий против восставших аборигенов. Но сделать карателей из славян так и не удалось. В 1807 году при отправке в Ост-Индию славянский полк восстал. Перебив офицеров-англичан, солдаты заперлись в одном из фортов и, отразив несколько штурмов, взорвали себя вместе с пороховым магазином и самим фортом. В живых из них не осталось ни одного.

Удивительно, но эта трагическая, и в то же время героическая страница славянского единения и мужества, сегодня забыта абсолютно всеми. Это очень и очень обидно, ибо память о пращурах, предпочетших смерть бесчестию, достойна поклонения их потомков!

* * *

Обратный путь «Венуса» оказался не легче, чем поиски пороха. На переходе от Мальты к Сардинии фрегат опять попал в шторм.

Из воспоминаний мичмана Владимира Броневского: «Вдали блистала молния. В 9 часов, когда ветер был очень крепок, вдруг с дождем с подветра ударил другой. Паруса легли на мачты. Фрегат с одной стороны опрокинулся на другую. В то же время началась гроза, молнии одна за одною сходили по отводу в море, электрические искры рассыпались по палубам. Весь экипаж выскочил наверх, всею силою насилу могли обрасопить рей. Сильный смрад и серный запах показал, что фрегат где-нибудь должен загореться, опасность сия увеличивалась тем, что 200 пудов пороха, взятого на Мальте, за неимением места в пороховом погребе, лежало в трюме. Капитан и офицеры с фонарями в руках бегали, осматривали везде и к счастию нигде не открыли огня. Гроза прошла, но небо горело еще молниями. Впереди нас была непроницаемая мрачность. Сзади пламенел небесный свод. Море кипело как в котле и белые на краю горизонта более освещенные вершины валов, воздымаясь, казались, заливали пожар небесный. Через час проливной дождь угасил сие величественное огнесияние. Наступила ужасная темнота, и фрегат в полветра летел по 17 верст в час…»

Вдали уже виднелся сардинский порт Калиари, когда внезапно раздались выстрелы. Пальба в шторм – верный признак несчастия. Подойдя ближе, обнаружили американский бриг, шедший из Бразилии с грузом. В шторм судно потеряло все три мачты. Пытаясь зацепиться за грунт, бриг затем потерял и все свои якоря, и теперь его дрейфовало на камни. К терпящему бедствие судну была направлена шлюпка с охотниками во главе с боцманом Васильевым. Удерживаясь на бакштове фрегата, Васильев сумел бросить якорь перед самым носом американца и, рискуя жизнью, передать на него канат. Однако обессиленные американцы не смогли его даже вытянуть на палубу, а наши из-за больших волн не могли подойти к их борту. Казалось, что более ничего сделать для спасения людей уже нельзя. Но боцман Васильев все же нашел выход! Спустившись на бакштове как можно ближе к носу американца, он потребовал у них тонкую веревку. Когда ему таковую кинули, храбрый боцман обвязался ею и бросился в воду. Поняв, в чем дело, американцы вытянули его к себе на борт. Следом за боцманом один и тот же смертельный трюк продемонстрировали еще двадцать наших моряков. Оказавшись на борту брига, Васильев вступил в его командование. Наши моряки вытянули на шпиле канат, закрепили его за мачту, спустили оставшиеся реи. На буксире «Венуса» бриг пережидает шторм. Когда волнение несколько стихло, американцы поспешили на «Венус».

Из воспоминаний Владимира Броневского: «Шкипер… жмет руки матросам, подает боцману большой кошелек с червонцами, но к чести Васильева, он отозвался, что не может принять без позволения начальника… Шкипер… благодарит капитана и предлагает за спасение двойную сумму, следующую их закону. Капитан уверяет его, что у нас нет этого закона и за данную помощь терпящему бедствие ничего не требуют. Шкипер, удивленный, тронутый, упрашивает, но когда он уверился, что ничего не примут, сходит на палубу, видит образ и священника, отправляющего службу, останавливается, дожидается ее окончания, тогда по нашему обыкновению, кладет три земных поклона и высыпает в церковный ящик 600 червонцев. Боцман и матросы, с позволения капитана, награждены им щедро и отпущены по прибытии в гавань к нему на корабль на трое суток. Потом приглашает он капитана с офицерами обедать. По приезде нашем выкинули на мачтах российские флаги все американские суда, бывшие в гавани, расцветились оными и палили во весь день из пушек. С некоторым обрядом, шкипера американские прибили на корме следующую золотую