Фортуна Флетчера - Джон Дрейк

Виктор выдернул клинок и полоснул Эдварда по глазам, отталкивая старика. Ричард Люси опустился на порог своей конторы, а Виктор, выпрямившись, намеренно нанес удар ослепленному человеку перед собой. Эдвард Люси упал рядом с отцом, а Виктор захлопнул за ними дверь и бросился бежать, спасая свою жизнь, оставив трех жертв огню.

26

Утром в субботу, 13 июля, рассвет наступил сразу после пяти часов и застал две наши шлюпки, гребущие в тусклом свете через архипелаг Ланс. Это был неспокойный опыт, этот короткий переход через острова, ибо было больше темно, чем светло, и мы видели не дальше чем на несколько длин шлюпки вперед, а море пенилось и билось вокруг нас о мрачные черные острова Ланса. Узкий канал, через который мы проходили, был не шире двадцати ярдов, а острова вздымались отвесно, как зубы. Это было похоже на норвежские фьорды, только короче и более изрезанные, и было много белой воды над глянцевыми скалами, едва пробивавшимися на поверхность.

Уключины были обмотаны тряпьем, чтобы заглушить лязг весел, но мерное шлепанье лопастей эхом отдавалось от стен, создавая жуткий, влажный звук. Одному Богу известно, как капитан Боллингтон находил дорогу, но он забрался на самый нос баркаса, который шел первым, и отдавал приказы рулевому знаками. Я часто задавался вопросом, не полагался ли он просто на удачу, на далекие воспоминания и на собственное мастерство, ведя нас мимо опасностей по мере их появления. Мы шли недостаточно быстро, чтобы шлюпки разбились, наткнись они на скрытую скалу, но водовороты и завихрения вокруг некоторых скал казались способными опрокинуть нас, попади мы в их тиски, так что опасности, по правде говоря, хватало, и вся команда молчала, думая об этом.

Но как бы капитан Боллингтон это ни сделал… он это сделал, и вскоре мы уже скользили прочь от архипелага Ланс на якорную стоянку. В Пассаж д'Арон. И одно было ясно. Ничто крупнее корабельной шлюпки не имело ни единого шанса пройти через Ланс, как это сделали мы. Единственный путь для нас с нашими призами лежал вниз по Пассажу к открытому морю.

Едва мы миновали скалы и острова, как увидели туманные очертания кораблей, стоящих на якоре по всему Пассажу. Волнение в шлюпках начало нарастать, когда, согласно плану, мы легли на весла, чтобы обдумать следующий ход. Носы шлюпок были направлены через Пассаж к берегу, примерно в трех милях впереди, и мы молча сидели в наших качающихся суденышках, пока свет становился ярче, а офицеры совещались, что лучше взять из того, что было предложено. По крайней мере, мы должны были сидеть тихо, но слышались шепот и толчки, а гребцы вертелись на своих банках, чтобы взглянуть через плечо на происходящее.

Капитан Боллингтон теперь вернулся на кормовое сиденье, и я сидел лицом к нему. Он тихо разговаривал с лейтенантом Сеймуром, указывая то на один корабль, то на другой. К этому времени было около половины седьмого, и небо наверху посветлело. Хотя солнце все еще было скрыто за утесами на востоке, мы в Пассаж д'Арон оставались в тени. Но мы могли видеть более пятидесяти торговых судов на якоре, большинство из которых находились глубже на стоянке, чем мы, укрывшись под защитой батарей у устья Арона.

И это заставило нас задуматься. Вид всех этих жирных гусей, готовых к ощипыванию, был одним, но было и осознание того, что мы находимся в очень замкнутом пространстве и полностью отрезаны от нашего быстрого и мощного корабля. Мы пересекли Ланс примерно на полпути, и позади нас острова тянулись вверх и вниз, как забор великана, а впереди берег вздымался утесами, уходящими на бесконечные мили на север. А на юге утесы сужались, встречаясь с Лансом у узкого пролива Бошар и реки Арон. Самым отрезвляющим был вид самих французских батарей, тихо спавших в лучах рассвета.

Девяносто человек в наших двух шлюпках были похожи на старую кошку, подкрадывающуюся, чтобы утащить еду Бонзо из-под его носа на заднем дворе миссис Уилер.

Не самая веселая мысль в тот момент, ибо теперь мы отчетливо видели форты: толстые, низкие стены и аккуратные ряды черных амбразур для орудий. Древний замок Сен-Дени тоже был виден, но он был слишком далеко, чтобы его пушки могли до нас достать. Но два форта, учитывая их идеальное расположение, с большими орудиями в пятидесяти футах над водой, могли бы обрушить на наши головы град ядер, как только бы они узнали, что мы делаем.

Но игра была на скрытность и скорость, так что батареи не должны были вмешаться. Через полчаса начнется отлив, и если мы сделаем свое дело достаточно хорошо, мы окажемся вне досягаемости французских орудий, прежде чем они узнают о нашем присутствии. Даже дул легкий ветерок в сторону моря, который должен был помочь нам в пути, как только у нас появится приз. Тем временем капитан принял решение.

— Вот ваш приз, мистер Сеймур, — сказал капитан, указывая, а затем, — Тишина! — прошипел он с яростью, когда по рядам с нетерпением ожидавших матросов пробежал ропот предвкушения. — Никаких разговоров, если только кто-то из вас не умеет говорить по-французски! Помните, мы французы до той самой минуты, пока не окажемся у них на борту.

Шум утих, капитан Боллингтон обменялся еще парой слов с лейтенантом Сеймуром, и затем шлюпки двинулись в путь, а наши гребцы налегли на весла.

Оглянувшись через плечо, я увидел, на какие корабли мы нацелились — пара больших трехмачтовых судов, около трехсот тонн каждое. Насколько я мог судить, капитан просто выбрал два самых ближних к морю корабля, чтобы нам было ближе их уводить, но, возможно, он учел и факторы, недоступные моему неопытному взгляду. В любом случае, не прошло и десяти минут, как мы подошли к нашей жертве.

Капитан Боллингтон махнул катеру, когда мы замедлились, и тот проскользнул мимо к своей цели. К этому времени я уже мог разглядеть название на корме нашего корабля: «Бон Фам Иветт», так он назывался, и он просыпался, как и большинство других судов, стоявших там на якоре.

Вверх и вниз по Пассажу разносился тихий хор звуков, говоривший о том, что собравшиеся суда пробуждаются: бормотание голосов, скрип блоков и лязг кастрюль и сковородок к завтраку. Все эти приятные утренние звуки отчетливо неслись над тихими водами. Все было спокойно. Не было ни единого признака французского флота, и все казалось таким легким. Я подумал, что наверняка кто-то из лягушатников