Югославия в огне - Ольга Ивановна Обухова

контакты жителей Любляны с партизанами и обезопасить себя. Свободно проходить через него позволялось только самим итальянцам и словенским полицейским, которые вместе с ними участвовали в операциях против партизан.

– Осталось проехать около ста километров до границы с Хорватией – и мы уже дома, – услышала Диана голос мужа.

«Я не выдержу этого, – пронеслось у нее в голове. – И умру раньше, чем это случится».

Поезд проехал деревню Ригонце, состоявшую всего из пары десятков домов и находившуюся на самой границе новой итальянской провинции Лубиана и Хорватии, и замедлил ход. Где-то впереди уже угадывались контуры Загреба, скрытые за пеленой тумана. Утро только брезжило, и до настоящего рассвета было еще далеко.

Томислав вздохнул:

– Больше всего я мечтаю о чашечке крепкого кофе. Кстати, хоть мы и побывали в Вене, но так и не успели выпить там кофе, верно?

Поезд остановился с резким скрипом тормозов. Странно… Во время остановок в Любляне, Клагенфурте и самой Вене он никогда не тормозил с таким скрежетом.

– Это чистая формальность, – махнул рукой Благоевич. – Считай, что мы уже в Хорватии.

– На главном вокзале нам надо будет вызвать носильщика – сами мы не дотащим бормашины, – пробормотала Диана.

– Разумеется. И еще такси, чтобы довезти оборудование до самой клиники. Я позабочусь об этом.

В коридоре поезда раздалось металлическое цоканье. Диана удивленно повернула голову. Неужели в вагон пробрался какой-то пони? Но вместо пони она увидела невысокого краснолицего мужчину в итальянской форме и черной фуражке с огромным орлом, хищно сжимавшим своими когтями связку фасций. На его выпуклой груди брякали разномастные ордена. Видимо, его сапоги, подбитые стальными подковками, и издавали эти цокающие звуки.

– Ваши документы. – Он выбросил вперед короткопалую руку, густо поросшую черными волосками.

Диана торопливо вложила в его ладонь паспорта – свой и Томислава.

– Откуда прибыли?

– Мы возвращаемся из Вены. К себе домой, в Хорватию.

– Вы сходили в Любляне?

– Нет.

– Это где-то отмечено?

– Что?!

– Что вы не сходили с поезда.

Диана выдохнула:

– Но это же очевидно! Вы можете спросить проводника, кого угодно. Мы действительно не сходили в Любляне! Мы стоматологи, везем стоматологическое оборудование, купленное в Вене, чтобы установить его в своей клинике.

– Вот это ваше оборудование? – Короткопалая лапа ткнула в направлении бормашин.

– Именно.

– Распаковывайте! Я буду осматривать.

– Но, – Диана сглотнула, – все уже осматривали при вывозе из Германии. В паспортах стоит отметка об этом. – Мысли лихорадочно плясали в ее голове, но она не могла придумать ничего путного.

– Распаковывайте! – повысил голос итальянец. – Иначе я прикажу это сделать своим людям! Живо!

За спиной краснолицего стояли трое солдат с винтовками и в стальных касках. Выражения их лиц не предвещали ничего хорошего. Это были тупые автоматы, готовые сделать все, что угодно, по приказу начальника.

– Диана! Делай то, что приказывает тебе офицер! Немедленно! – воскликнул Томислав.

Он пытался подыгрывать итальянцу в подкованных сапогах, чтобы сбить того с толка, но делал это так неумело…

Диана опустилась на корточки и стала распаковывать бормашину. На границе Германии у нее уже было ощущение, что ее распинают на кресте. Но Голгофа продолжалась…

Итальянец плотоядно следил за ее движениями, не пропуская ни одного. Но Диане все-таки удавалось сохранять остатки спокойствия. Ведь она распаковывала бормашину, в которой не было ничего. Секретные бумаги были спрятаны в другой упаковке.

– Хватит! – прогремел зычный голос итальянца. – Я вижу, что здесь все чисто. Наверное, контрабанда спрятана в другой упаковке. Немедленно откройте ее!

Руки Дианы задрожали, глаза наполнились слезами. «Конец… это конец…» – застучало в ее голове.

– Господин офицер! – Томислав говорил мягко, но убедительно. – У нас дома остался маленький ребенок. Он оставался один все время, пока мы путешествовали. Мы так хотим увидеть его, обнять, показать подарки, которые привезли ему из Вены. Пожалуйста, пропустите нас. Мы всего лишь стоматологи, заботящиеся о здоровье наших пациентов. Только ради этого мы поехали за новыми бормашинами в Австрию.

– Молчать! Не сметь пререкаться со мной! – Лицо итальянца, и без того красное, побагровело еще больше. – Немедленно приступайте к распаковке своей контрабанды, иначе я прикажу заковать вас в наручники!

Взгляды Дианы и Томислава встретились. Это был конец.

Они не знали, что делать, все стало пустым и бессмысленным, а дальше была ужасная смерть – не только их, но и сына.

В коридоре послышался топот ног. Видимо, к их купе направлялось подкрепление – итальянский офицер решил арестовать их.

– Почему стоит поезд? – услышали они грубый окрик по-хорватски. – Что происходит?

В проеме возникло лицо мужчины в усташской форме, с кокардой в виде серебристой буквы «U» на фуражке.

– Я должен задержать этих контрабандистов, – прорычал итальянский офицер. – Они пытаются провезти запрещенные предметы. Их документы вызывают сомнения. – Он повернулся к окружавшим его солдатам. – Арестуйте этих людей!

– А, проклятые сербские бандиты! Как они вообще могли пробраться на поезд из Вены? – Усташ сплюнул на пол вагона.

Благоевич закричал, пытаясь отбиться от наседавших на него с обеих сторон итальянских солдат:

– Мы – хорваты, стоматологи из Загреба! Поехали в Вену за оборудованием с разрешения немецкого посла господина Каше! Это оборудование ждут в стоматологической клинике и… – Итальянский солдат грубо заткнул ему рот, и Томислав затих.

Усташ положил руку на плечо краснолицего итальянского офицера:

– Погоди, друже. Они никакие не сербы, как ты думал. Это наши хорваты, из Загреба!

Итальянец раздраженно стряхнул его руку:

– Какая разница – сербы или хорваты! Я должен задержать их!

Усташ в упор посмотрел на него:

– Ах вот как? Значит, для тебя нет никакой разницы между нами, хорватами, и нашими врагами сербами? Мы это уже знаем, судя по вашим действиям в Далмации, где вы поддерживаете и вооружаете сербских четников, которые потом вашим оружием убивают нас! А потом спокойно возвращаются на свои базы на той территории, которую вы отняли у нас, хорватов! Чего ты так выпучил глаза?! Я был там, в Далмации, меня послали к вам на выручку, чтобы я помогал там спасать вас от партизан, и я видел все ваши махинации!

– Ко мне это не имеет никакого отношения! Я выполняю свой долг! – отрезал офицер и притопнул сапогом, отчего раздался знакомый металлический стук стальной подковки о пол вагона.

– В чем заключается твой долг? – скривился усташ. – В том, чтобы арестовывать моих соотечественников на пороге их собственного дома? Который вы частично захватили и осквернили? – Он приблизил свое лицо к багровому лицу итальянского офицера, его глаза сверкали ненавистью. – Сколько хорватских домов вы уже сожгли в Далмации, подозревая абсолютно невинных людей в связях с партизанами? Сколько хорватских книг и газет вы уничтожили