Дракон из черного стекла - Джим Чайковски

обожгло как огнем – один из осколков отхватил его кончик. Пратик в другой стороне сжался в комок, низко нагнув голову. К счастью, он стоял достаточно близко к Тихану, и тело та’вина послужило ему щитом.

Потом все закончилось. Последние осколки, улетевшие куда-то в темноту, позвякали и стихли.

Фрелль прикрыл рукой пострадавшее ухо, хотя едва ли сейчас чувствовал боль. Запнувшись, шагнул вперед и нетерпеливо сунулся к Тихану.

– В самом конце… Что ты видел?

Тихан поднялся на ноги, что явно потребовало от него немалых усилий. Казалось, будто жизнь вытекла из него до последней капли. Лицо та’вина застыло, словно затвердевший воск. Сиявшие яркой лазурью глаза превратились в едва тлеющие угольки.

Пратик тоже это заметил.

– Он потратил слишком много сил. Нам нужно вернуть его на солнечный свет.

– Нет! – Фрелль преградил ему путь. – Что ты видел, Тихан? Кого еще, если не Элигора?

Тот с трудом разлепил словно налившиеся свинцом губы, пытаясь выдавить из себя слова.

– Угрозу… оружие… которое воздел этот ревн-кри… увиденное тысячами глаз. Оно поднялось из-за спины Элигора, возвышаясь над черным солнцем его тела.

– Какую угрозу? – Фрелль схватил Тихана за руку, обнаружив, что бронза неподатлива и холодна. – Что ты видел?

В угасающих глазах Тихана, устремленных на него, все еще светился ужас.

– Это была Вик дайр Ра.

Пратик ахнул.

– Что? Как?

– Я видел женщину, которая яростно неслась на огненных крыльях… Она слетала с вершины горы, круша наши ряды… – Бронзовые пальцы сжали запястье Фрелля. – Элигор… орудовал ею, как другие орудуют мечом.

Фрелль попытался высвободить запястье, однако пальцы Тихана едва могли двигаться. Но все же кое-как вырвал руку и, спотыкаясь, попятился прочь – от застывающей бронзы и от этих слов. Потом сглотнул и ткнул рукой вверх.

– Пратик, отведи Тихана обратно к солнцу.

– А ты…

– А мне еще нужно кое-что сделать.

Подхватив с пола фонарь, Фрелль бросился в темноте к выходу, но вместо того чтобы поскорей выбраться из этого мерзкого логова, спустился на самый нижний его уровень, вихрем промчавшись по последнему витку лестницы. Заканчивалась она высокими двойными дверями, одна половинка которых стояла открытой. Замедлив бег, он невольно напряг слух, ожидая услышать жуткий напев венинов, некогда гнездившихся внутри.

«Их там давно уже нет», – пришлось ему заверить самого себя.

Однако Фрелль все-таки был вынужден заставить себя переступить порог, за которым открылся маленький зал, выбитый в голой скале – самое сокровенное святилище Дреш’ри. Содрогаясь, он подошел к похожему на гроб каменному пьедесталу, стоящему в глубине – очень похожему на тот, на котором покоилась хрустальная аркада.

Это заставило его задуматься:

«Знали ли Дреш’ри про историю, погребенную в стекле? Не рассказал ли им про нее какой-нибудь древний та’вин – а может, даже и предоставил доступ к ней? Это и вызывало у них такой ужас?»

Фрелль поднял фонарь, осветив плиту. На задней стене за ней виднелись светящиеся изумрудные прожилки, которые вроде расходились от картины в центре, то ли намалеванной черной нефтью, то ли выжженной чадящим факелом. На ней была изображена огромная полная луна, поднимающаяся из-за алтаря, на фоне которой вырисовывался силуэт гигантского зверя с распростертыми крыльями. Крылья эти переходили по краям в языки пламени. Верхом на этой твари сидела темная всадница, столь же недобро подобравшись, как и само чудовище. Угрожающе прищуренные глаза ее казались узкими дырами от двух ножевых ударов, из которых лился все тот же гнусный изумрудный свет.

Фрелль назвал имя этой всадницы:

– Царица Теней…

Все давно уже подозревали, что под этой Вик дайр Ра из пророчества понималась Никс. Фрелль сам это подтвердил, прямо здесь, раскрыв ее личность мерзкому предводителю Дреш’ри. Однако в ушах у него, словно навеки запечатленная в них, вновь зазвучала зловещая декламация венинов, слышанная им в этом святилище:

«Вик дайр Ра се шан бенья! Вик дайр Ра се шан бенья!»

Фрелль знал, что означают эти слова на языке Древних. И прошептал это вслух:

– Она – это новое воплощение Царицы Теней…

И тут эти слова застряли у него в горле.

Новое воплощение…

Но чтобы кто-то заново воплотился в кого-то…

Некогда должен был существовать и кто-то другой!

Он повернулся к двери, представляя себе разрушенную аркаду и тайну, которую та скрывала на протяжении многих тысячелетий. По словам Тихана, прошлое воплощение Вик дайр Ра было порабощено волей Элигора.

Фрелль изо всех сил пытался понять, что из этого следовало – как в прошлом, так и сейчас.

Он вернул свое внимание к зловещему рисунку на стене. Представил себе Никс, заменив ее демоном с изумрудными глазами на огненных крыльях. Их группа всегда боялась, что любой из оставшихся ревн-кри будет пытаться уничтожить Никс, чтобы не позволить ей остановить обрушение луны – апокалипсис, который погубит все живое и оставит пустой мир во власти та’винов.

«Но вдруг мы ошибаемся?»

Фрелль прикрыл глаза, вновь слыша слова Тихана касательно того, в чьей именно власти оказалась Царица Теней.

«А что, если враг, вместо того чтобы пытаться уничтожить Никс, захочет вернуть себе огненный меч, давным-давно выпавший у него из рук?»

Не поднимая головы, Фрелль прикидывал варианты дальнейшего развития событий. Никс находилась сейчас на противоположном конце света. Окажется ли она в итоге союзником или врагом – на это им никак не повлиять. Перед Фреллем и его союзниками пролегал лишь один путь.

Цель, к которой они стремились с самого начала.

Только сейчас она была гораздо важней, чем когда-либо.

Фрелль открыл глаза, представив себе огромную бронзовую фигуру на вершине горы. Если Никс когда-нибудь станет огненным мечом этого создания, у мира останется только одна надежда.

«Мы должны вырвать этот ключ из пальцев Элигора – пусть даже ценой собственных жизней».

Глава 28

Заслышав звон третьего колокола Вечери, Канте пошевелился на своем троне. Он и не заметил, как его сморило. Подняв упавший на грудь подбородок, принц затуманенным взором окинул огромное гулкое пространство перед собой.

Под сводчатыми стропилами главного зала для аудиенций мог бы свободно зависнуть в воздухе летучий корабль. Массивные колонны – такие широкие, что обхватить такую удалось бы лишь десяти взрослым мужчинам, взявшимся за руки, – поддерживали крышу. Между ними по обеим сторонам в несколько ярусов поднимались галереи из полированного дерева, способные вместить многие тысячи человек, однако в этот поздний час на этих ярусах виднелась лишь горстка голов – равно как и на рядах скамей, расположенных по обе стороны от центрального прохода. Проход этот, вымощенный белым мрамором, вел от огромных дверей в дальнем конце зала прямо к