Дракон из черного стекла - Джим Чайковски

Чтобы размять затекшую шею, Канте расправил плечи и покачал подбородком из стороны в сторону, отчего венчавший его голову тонкий серебряный обруч чуть не свалился. Потом задрал глаза на лоб, поглядев на золотую спинку своего трона, заметно ниже соседнего, на котором, величественно выпрямив спину и милостиво кивая, восседала Аалийя, пока какой-то очередной расфуфыренный посланник приплясывал перед ней в поклонах и шаркал ногой. Судя по всему, возможность лицезреть перед собой Просветленную Розу приводила его в полный восторг.

Канте не мог не восхититься стойкостью своей законной супруги. В течение последних двух колоколов она сидела все с той же будто приклеенной улыбкой, сохраняя спокойный тон и приветливую манеру поведения – независимо от того, искал ли проситель каких-то великих благ или же простого кивка головы.

«Но, по крайней мере, конец уже близок».

Возможности предстать под светлые очи Аалийи дожидался уже последний соискатель из списка. Это был тот седобородый посланник из Каар-Саура, успевший сменить свой дневной наряд на нечто куда более пышное. Теперь он облачился в жесткий зеленый плащ – судя по всему, свежевыглаженный, с аккуратно расчесанной опушкой из лисьего меха, – атласный камзол под которым покрывали мириады блестящих серебряных чешуек, отражающих свет ламп в зале.

Посланник что-то шепнул своим свитским, которые тоже были изысканно одеты, хотя и не столь пышно, как сам посланник, – наверняка по его требованию.

Наконец Аалийя подняла руку, украшенную кольцами – в том числе и тем, что соединяло с нею Канте, – и поманила эту оставшуюся делегацию к себе.

– Ах, многоуважаемый Миллик хи Пенс, я так рада, что вы смогли продлить свое пребывание здесь! Я очень надеялась лично познакомиться с вами и должным образом поприветствовать вас в Кисалимри.

Тот двинулся вперед, делая каждый свой шаг, требующий множества взмахов плащом, еще более величественным, чем предыдущий. Он был похож на стареющего петуха, пытающегося произвести впечатление на молоденькую курочку. Приближаясь, Миллик совершенно игнорировал Канте, нацелив свой взгляд исключительно на Аалийю – что тот вполне мог понять.

На императрице было серебристое платье, украшенное тончайшей золотой вышивкой в виде ястреба Хэшанов, а на голове красовался обруч из черного метеоритного железа с вделанными в него сапфирами, надвинутый на брови. Но главное великолепие свисало у нее с плеч. Такая же серебристая, как и платье, мантия широко распахнутыми крыльями раскинулась по сторонам, открывая нашитые на шелковую подкладку рубины, образующие лепестки розы.

Точно такое же изображение сияло и высоко над ее троном, в огромном круглом окне из цветного стекла, подсвеченном солнцем. Это и была та самая Просветленная Роза, в честь которой отец назвал Аалийю. Однако это неземное зрелище теперь обрамляли еще и два распростертых по сторонам золотых крыла с парой перекрещенных обсидиановых мечей перед ними. Последние представляли собой часть клашанского герба, хотя после того, как Аалийя была коронована как императрица, многие стали называть эти мечи Черными Шипами Розы.

Вдоволь наскакавшись и накланявшись, Миллик опустился перед императрицей на одно колено.

– Это огромная честь для меня, Ваша Блистательность!

Аалийя милостиво склонила голову.

Пока все эти куртуазные любезности продолжались, Канте не удержался и опять опустил подбородок на грудь. Монотонное бормотание убаюкало его.

Но тут резкий тон вновь заставил его вскинуть голову. Он явно пропустил значительную часть разговора.

– Послушайте-ка, Пенс, – сурово произнесла Аалийя, обратившись к посланнику просто по фамилии, без всякого титула. – Наши государства связывает долгая история совместного сотрудничества, уходящая своими корнями в глубь веков. Разве это не наши Крыло и Парус положили конец пиратам, что некогда свирепствовали в морях вокруг вашего архипелага? И все же вы по-прежнему отказываете нам в дополнительных поставках летучего железа из ваших горнов!

Взгляд посланника скользнул выше, явно заметив эти Черные Шипы.

– Мы были бы только рады услужить, но в преддверии войны спрос на наши ресурсы многократно вырос, особенно на железо, которое значительно поднялось в цене. Вы должны с пониманием отнестись к нашей ситуации.

– Я понимаю данную ситуацию так, что в это трудное время Каар-Саур решил повернуться спиной к своему вернейшему союзнику!

– Это… это не входит в наши намерения, Ваша Блистательность. Мы просто рассчитываем на адекватную компенсацию, особенно учитывая сжатые сроки поставки. Будет довольно сложно уложиться в ваш график.

Аалийя подалась вперед. Канте был готов поклясться, что впервые за последние два колокола она хоть как-то сдвинулась с места. На лицо ее цвета медового горького корня набежали темные грозовые тучи. Он уже давно понял, что терпение его супруги имеет свои пределы. Кроме того, судя по глубоким морщинкам вокруг глаз, Аалийя уже явно смертельно устала, что всегда заметно сокращало эти пределы.

Канте неплохо изучил и каарского посланника в ходе их полуденной трапезы, поэтому понимал, что если задеть гордость этого надменного и спесивого типа, то с любыми надеждами на успех переговоров можно благополучно распрощаться. И прежде чем ситуация успела ухудшиться, прочистил горло.

Все устремили на него изумленные взгляды, словно не понимая, что он тут вообще делает.

Канте поднял руку. Как второй по рождению сын короля, он давно научился незаметно изучать окружающих. В прошлом это не раз сослужило ему добрую службу. В то время как Микейн сиял подобно яркому солнцу, Канте обнаружил, что тени открывают перед ним куда больше возможностей. Обладая достаточно острым зрением, можно было разглядеть детали, которые другие упускали из виду.

Миллик успел зарекомендовать себя как самовлюбленный хлыщ, преисполненный спеси и самодовольства и наверняка ищущий способы повысить свой авторитет – и у себя дома и, возможно, даже здесь. Канте решил проверить эту свою догадку.

– Миллик хи Пенс, – официальным тоном начал он, – я рад видеть, что вы включили в свою свиту дочь и сына.

При этом Канте кивнул паре, стоящей у подножия тронного возвышения, в тени своего отца. Дочь выглядела примерно на год младше своего брата, немного похожая на мышку, хотя и не лишенная некоторого шарма. А сын, похоже, был примерно ровесником того, кого Канте очень хорошо знал.

– Есть в нашем государстве и еще одна забота… Похоже, что в последнее время принц Рами совсем лишился задушевной компании, способной поднять его дух. Он слишком много времени проводит взаперти, все время один как перст. И я просто не могу представить себе более подходящей пары, которая смогла бы выманить его из этого заточения, а возможно, и стать ему добрыми друзьями – если и не чем-то бо́льшим.

Миллик бросил взгляд на свою дочь, а затем и на сына. А когда повернулся обратно, глаза у него сияли ярче, спина выпрямилась.

– Неужели?