Священная война - Джек Хайт

Юсуф повернулся, чтобы наблюдать за битвой у городской стены. Он слышал мерные удары франкского тарана. Горящий горшок с нефтью пролетел над ним в сторону франкского лагеря. Он пролетел слишком далеко и погас в водах Белуса. Следующий горшок взорвался среди франкских шатров, разбрасывая огонь во все стороны. Несколько шатров вспыхнули. Упал еще один горшок, распространяя пожар. Юсуф видел, как люди в лагере бегут к реке с ведрами в руках. Горшок упал среди них, и люди превратились в мечущиеся огненные столбы. Они, крича, падали в реку. Нефть продолжала гореть, плавая на поверхности воды.

К Юсуфу подбежал гонец.

— Люди Сайф ад-Дина готовы, — доложил он. Прибывали все новые гонцы, принося те же вести с разных участков фронта. Катапульты Аз-Захира продолжали метать нефть во франкский лагерь. Когда доложил последний командир, один из горшков упал, не долетев, и взорвался на франкской стене, охватив ее пламенем.

Юсуф повернулся к Сакру.

— Труби атаку.

— Ха-рууум! — Сакр протрубил в свой боевой рог, и к нему присоединились звуки других рогов вдоль всей линии. Снова забили барабаны, на этот раз быстрее. Ба-бум. Ба-бум. Ба-бум! Воины Юсуфа ринулись вперед, выкрикивая свой боевой клич: «За Аллаха! Аллах-Аллах-Аллах!». Справа от него люди исчезли в темноте между двумя линиями. На левом фланге Юсуф видел своих воинов, освещенных пламенем, лизавшим франкскую стену. Несколько несущихся мамлюков пали от франкских стрел. Остальные достигли стены, где лучники рассыпались и начали стрелять по защитникам наверху. Другие воины ставили лестницы или метали абордажные крюки через стену. Юсуф видел, как двое мамлюков полезли по лестнице, но ее тут же оттолкнули. Другой начал взбираться по веревке, но его срубили, как только он достиг вершины стены. Юсуф снова посмотрел на Акру. Сражающихся освещали горящие стрелы, торчавшие из башен. Внизу таран снова ударил в ворота. Бум!

Юсуф начал мерить шагами вал, заложив руки за спину. Его воины снова и снова шли на штурм франкской стены. Кое-где они достигали вершины, но их тут же отбрасывали назад. У подножия укреплений франков росла гора павших. В Акре гарнизон храбро держал стены, но франки осыпали их стрелами с башен. Каракуш, должно быть, терял много людей. И снова и снова, с регулярностью сердечного ритма, раздавался гул тарана.

Ноги Юсуфа устали от ходьбы, когда солнце показалось из-за холмов на востоке. Его знамя все еще развевалось над Акрой. Три башни все еще стояли, хотя покрывавшие их шкуры почернели. Вдоль франкских укреплений сотни мертвых мамлюков лежали среди обломков сломанных лестниц и перерезанных веревок. Бой поутих; обе стороны были явно измотаны.

— Сакр! — позвал Юсуф. — Пошли гонцов. Скажи эмирам отвести своих людей и послать свежие войска.

— Слушаюсь, малик. — Сакр помедлил. — Может, и тебе стоит на мгновение удалиться в свой шатер.

— Я останусь здесь. Принеси мне завтрак. — Глаза Юсуфа были прикованы к башням. Рано или поздно франки внутри них одолеют гарнизон и возьмут город. Все оружие и золото, что Юсуф хранил там, достанутся его врагам. Хуже того, франки получат контроль над величайшим портом на востоке, что даст им надежную базу для переброски новых людей из-за моря. Если падет Акра, за ней может последовать и вся Палестина. Он должен был уничтожить эти башни. — И Сакр! — позвал он. — Приведи ко мне одного из мастеров огня.

Юсуф сидел на походном стуле на вершине вала и жевал ложку вареной пшеницы, пока солнце поднималось за его спиной, заливая город мягким светом. Он не покидал вал уже восемь дней, с тех пор как началась атака франков. Стул был его единственной уступкой страхам Сакра и ибн Джумэя за его здоровье. Он время от времени дремал, сидя, но никогда надолго. Гул тарана будил его. Вот и сейчас. Бум. Юсуф сосчитал до десяти, и он раздался снова. Бум.

Дни приобрели некую рутину. После той первой ночи Юсуф разделил своих людей на четыре волны, которые поочередно атаковали укрепления франков. Они потеряли сотни воинов, так и не прорвав стены. В лагере франков по меньшей мере половина шатров превратилась в пепел. Остальные свернули, чтобы спасти их. В Акре франки продолжали высыпать из своих башен, и гарнизон отбрасывал их снова и снова. По крайней мере, дождь стрел от франков прекратился. У них кончились боеприпасы. А таран все это время продолжал свою работу. В конце концов, он пробьет стену, или франки прорвутся на нее. Если только план Юсуфа не сработает…

Прошлой ночью он послал в город одного из мастеров огня. Тот отправился с пловцом, Исой. Они вдвоем проскользнули сквозь франкский флот ночью и поплыли к стенам. По крайней мере, Юсуф на это надеялся. Они с такой же легкостью могли утонуть или быть замеченными и убитыми. Если они добрались, Юсуф скоро узнает.

— Ха-рууум! — прозвучал рог, и мамлюки, атаковавшие укрепления франков, отступили. Свежие войска трусцой пересекли открытое пространство между линиями, чтобы занять их место. Юсуф перевел усталый взгляд на стены Акры. Было почти полдень, когда он увидел это: из города вылетел горшок и пронесся над одной из башен. Еще три были запущены, прежде чем один разбился о бок башни. Огня не было. Полетел еще один горшок, и еще, и еще. Все еще без пламени. Неужели его план провалился? Мастер огня утонул, или он был шарлатаном, не знавшим секретов нефти?

Из города летели все новые горшки, десятки их были брошены в каждую из башен. Но огня не было. С моря налетел порыв ветра, и на мгновение Юсуф услышал насмешки франков у стены. Затем из города вылетел горшок с огненным хвостом и ударил в среднюю башню. Башня взорвалась, пламя было таким ярким, что Юсуф на мгновение ослеп. Он отвернулся, смахивая слезы. Он снова посмотрел и увидел, что башня охвачена пламенем. Горящий горшок ударил в другую башню, и та тоже превратилась в инферно. Снова налетел ветер, и на этот раз он принес с собой крики агонии.

— Аллах дает франкам предвкусить ад, — пробормотал Сакр.

Юсуф ничего не сказал. Ветер принес и смрад жареного мяса. От него у него мутило в желудке.

Последняя башня вспыхнула. Мгновение спустя несколько горшков были сброшены на таран. Франки, обслуживавшие его, бежали задолго до того, как упал последний, горящий горшок. Таран вспыхнул и