Холодные чары. Лед в истории человечества - Макс Леонард

океан). Именно там Маунтбеттен собрал высокопоставленных союзных деятелей и выстрелил в два блока льда – один из пайкерита, другой из обычного льда, – чтобы продемонстрировать потенциал материала. Лед раскололся; пайкерит выдержал: пуля отскочила, едва не задев маршала авиации, или поцарапав ногу адмирала, или даже попав в самого Маунтбеттена, в зависимости от того, какую версию вы предпочитаете. Вне зависимости от того, были ли они впечатлены, напуганы или просто рады остаться живыми, собравшиеся лидеры согласились продолжить исследование возможности постройки очень большого айсбергового корабля, а также рассмотреть идею создания меньших судов, которые могли бы быть использованы в наступательных действиях в Японии и Европе.

Однако с международным участием пришло и знакомое американское отвращение к иконоборчеству Пайка (противников у него было немало и в британских рядах), а с завершением постройки модельного прототипа – который сам по себе весил тысячу тонн – стали ясно выявляться масштабы проблемы строительства полноценного айсбергового корабля. «С длиной взлетной полосы 600 × 60 метров, свободным бортом 15 метров и общей толщиной стен девять метров было установлено, что корабль-айсберг должен был бы иметь осадку 45 метров и водоизмещение 2 200 000 тонн», – написал Перуц [24]. «Построить судно, которое в 26 раз тяжелее “Королевы Элизабет” (Queen Elizabeth)[218] из материала, который никогда прежде не использовался, было непростой задачей».

Практические трудности начали накапливаться. Изначально предполагалось, что управление айсберговым кораблем будет осуществляться исключительно его моторами, но позже в проект был добавлен руль, который оказался невиданным и совершенно невозможным для строительства. Первый айсберговый корабль должен был быть построен всего за сто дней – одну зиму – на удаленном участке в Ньюфаундленде, но производство 1,7 миллиона тонн пайкерита в таких условиях было невозможным. Сэр Чарльз Гудив, возглавлявший научно-исследовательский и конструкторский отдел Адмиралтейства, был одним из многих противников этого проекта, позже он писал, что каждый «Хабаккук» потребовал бы «40 000 тонн пробковой изоляции, тысячи миль стальных труб для циркуляции соляного раствора [охлаждающей жидкости] и укрепления, четыре электростанции и бесконечное множество дополнительных сложностей, особенно на стадии строительства» [25]. Безусловно, он преувеличивал, чтобы подчеркнуть всю трудность задачи, но не так уж сильно.

Ветер переменился, и проект «Хабаккук» стал терять поддержку. Маунтбаттен, стремившийся вернуться к морским операциям, покинул штаб объединенных операций в октябре 1943 года.

К январю 1944 года все работы по проекту были окончательно приостановлены. «Лед не только тает, он и испаряется!» – написал Гудив [26]. «И так же исчез “Хабаккук”».

Пайк продолжал работать в штабе объединенных операций, но с уходом Маунтбаттена его дни были сочтены, и он покинул пост в течение года. По его мнению, он был побежден укоренившимися интересами и косным, застарелым мышлением, но на самом деле его также победил лед. Если бы не проблема с текучестью льда, если бы лед не был таким странным, тогда растущие осложнения в строительстве могли бы быть значительно уменьшены.

Был ли Пайк неправ, мечтая о таком проекте? Возможно, в его отношении справедливо звучат слова одного из его самых ярых противников, главы Офиса научных исследований и разработок США, который называл его «недостаточно сильным в физике и особенно в инженерной оценке» [27]. Тем не менее его видение льда как нового фронта в войне вдохновило некоторых из величайших публичных деятелей его времени, а его новаторский ум привнес в военное руководство динамику, в которой оно так остро нуждалось. Лед стал одновременно полем испытаний и доказательством его изобретательности, но это было лишь одно из его направлений работы. По словам биографа Пайка, Генри Хемминга, некоторые из наиболее важных инноваций, которые сыграли роль в успехе Союзников на День «Д», были разработаны в разгар его работы в штабе объединенных операций. И разве разработка гигантского «ледяного корабля» была действительно более маловероятной, чем идея расщепить атом в столь же ускоренные сроки?

Хотя айсберговые корабли оказались химерой, работа над пайкеритом оказалась полезной на длительный срок. M29 Weasel – гусеничный транспорт, который в итоге стал результатом проекта «Плуг», несмотря на компромиссы, которые Пайк считал неудовлетворительными, все же способствовал победе Союзников в ряде операций и имел достойную послевоенную карьеру в канадской Арктике и при французских антарктических экспедициях. Мини-«Хабаккук» в озере Патриция растаял за год, а затем его деревянный каркас был затоплен.

* * *

Американская армия, возможно, не оценила стиль Пайка, но его влияние на ее мышление было ощутимо. Наиболее очевидно это проявилось в его идее про партизан на снегоходах: солдаты Первой Специальной Службы, находившиеся на M29 Weasels, стали предшественниками всех последующих спецподразделений США и Канады. Также можно провести параллель между паранойей в методах Пайка и одним из самых экстравагантных и, безусловно, самых ледяных эпизодов холодной войны с СССР. Первая мировая война перенесла бои в Альпы, вторая – на огромные просторы Северной Атлантики; теперь в плане, в котором смешиваются фатальность и абсурд, холодная война перенесет борьбу за полярный круг.

США получили присутствие военных в Гренландии после подписания договора в 1941 году. Изначально это было прагматичное соглашение, признающее, что американцы имели важные стратегические интересы в этом регионе (прежде всего в обеспечении открытых линий связи в Северной Атлантике) и что Дания, которая имела суверенные права над островным государством, не могла бы защитить его самостоятельно. (На самом деле Дания была оккупирована нацистами в 1940 году.) Осознав долгосрочную стратегическую ценность Гренландии, правительство США в 1946 году попыталось купить остров у Дании. Когда этот захват земли был отклонен, США расширили свою программу исследований в Гренландии, сделав основной акцент на прикладной военной науке. В 1949 году был создан Исследовательский центр снега, льда и мерзлоты (Snow, Ice and Permafrost Research Establishment SIPRE)[219]. В 1951 году датчане, которые всегда были насторожены к американской активности и возмущались тем, что их заставили принять такое соглашение, пересмотрели доступ США, ограничив их действия тремя «оборонными зонами» вокруг трех воздушных баз – одной на юге, одной в центре и одной на севере, в Туле[220].

В 1959 году примерно в 150 милях от Туле американцы начали работы по созданию Лагеря века[221] – научно-исследовательской военной базы, расположенной почти полностью под ледяной поверхностью. Согласно техническому отчету армии США 1965 года, преимущества «подземного» лагеря включали легкость маскировки, более низкие первоначальные строительные расходы, экономию на топливе, меньшее количество импортируемых строительных материалов и меньшую уязвимость к суровым внешним условиям и метелям. Среди недостатков назывались высокие расходы на обслуживание, круглогодичная потребность в электроэнергии (для освещения) и то, что это было «психологически нежелательно»[222] [28].