Холодные чары. Лед в истории человечества - Макс Леонард

Высшей точкой нашего маршрута (почти в буквальном смысле) стала вершина Сима Гиаччиата – «Ледяной пик», – возвышающаяся на 3258 метрах, где австрийцы когда-то оставили три пушки, каждая весом в шесть тонн. По пути мы перебирались через колючую проволоку на перевалах, находили жестяные банки на раскисших склонах, вытаскивали из ледников железные петли и обломки досок – все это были реликвии войны, минувшей целое столетие назад. Но самым сильным моментом, пожалуй, стало изнурительное восхождение по широкой, крутой глади ледника Зебру – выше 3000 метров, где не хватало воздуха и приходилось остерегаться трещин. Мы думали о тех, кто когда-то жил и погиб здесь, над нами… Но еще страшнее было осознавать, что многие остались под нашими ногами, в самом льду, на котором мы стояли.

* * *

Потеря Южного Тироля, отошедшего к Италии после Первой мировой войны, оставила глубокую рану в сознании австрийцев. А лед – очевидный символ чистоты – с самых первых дней прочно укоренился в нацистском мифотворчестве: сначала незаметно, исподволь, а затем все более явственно, приобретая черты эзотерики и оккультизма.

В 1921 году Гитлер возглавил Национал-социалистическую немецкую рабочую партию (НСДАП) и с этого момента начал облекать отвратительные теории нацизма о расовом превосходстве арийцев в оболочку замкнутого представления о великом немецком народе – Volk[210]. Это «народное» (völkisch) мышление особенно тяготело к идеалам природной, культурной и «расовой» чистоты гор и простиралось далеко за пределы немецких Альп, где Гитлер сделал Оберзальцберг своим стратегическим и личным штабом. Альпы в более широком смысле символизировали для нацистов сразу несколько идей: они были реальной родиной (вопрос аншлюса Австрии, места рождения Гитлера, поднимался еще в 1919 году), утраченной родиной (говорящий по-немецки Южный Тироль) и несостоявшейся родиной (Швейцария, более чем на две трети немецкоязычная в 1930-х годах, которая всю Вторую мировую войну жила в страхе перед возможным вторжением). Эта привязанность к Альпам была столь велика, что историк культуры Вильфрид Вильмс особо отмечает их центральную роль в нацистской концепции Lebensraum («жизненного пространства») [11] – воображаемого территориального единства, которое, по их убеждению, по праву принадлежало Германии, было неотъемлемой частью национальной идентичности и оправдывало ее экспансионистские устремления.

На этом фоне альпинизм стал символом национальной гордости и арийской силы, а восхождения превратились в инструменты пропаганды. Чистота ледников под ногами альпинистов была присвоена – белое превосходство в полном смысле этого слова. В 1938 году, например, объединенная австрийско-немецкая команда совершила первое восхождение на легендарную ледяную северную стену Айгера[211]. Эти четыре альпиниста изначально шли как две отдельные группы разных национальностей, но в богатом символизме событий, когда немцы догнали шедших впереди австрийцев, они все пошли в одной связке для последнего рывка на вершину. Вместе же они вернулись и к торжественному приему, который Гитлер оказал героям.

Нацисты также экспортировали проявления так называемого превосходства. В 1929 году первая немецкая экспедиция в Гималаи после Великой войны предприняла попытку покорения Канченджанги, третьей по высоте горы в мире. «Ее цели были явно националистическими, вызванными желанием восстановить веру в немецкую мужественность и наконец оставить позади поражение и унижение, пережитые в Первой мировой войне», – писал куратор недавней выставки, посвященной этой экспедиции. «Все это подкреплялось чувством немецкой национальной судьбы, выраженной в языке расовой теории и “борьбы” (Kampf)» [12].

Темы борьбы и искупления хорошо вписываются в повествование о восхождениях и находят свое место в кино. Популярные «горные фильмы» 1920-х и 1930-х годов изображали нетронутые ландшафты, населенные образцовыми арийцами, и пользовались большим народным успехом, а также официальным одобрением. Возможно, главным представителем этого движения был писатель и режиссер Арнольд Фанк; среди фильмов, в создании которых он принимал участие, – «Белый ад Пиц-Палю» (1929), «Бури над Монбланом» (1930), «Белое безумие» (1931), «Милак, охотник Гренландии» (1928) и триллер о полярной экспедиции «S.O.S. Айсберг» (1933).

В Веймарскую эпоху вышло несколько фильмов, которые фактически переигрывали события Первой мировой войны в Доломитах, выставляя итальянцев в невыгодном свете. «Горы в огне» (1931) – художественная версия собственных переживаний режиссера Луиса Тренкера. Его герой, молодой австрийский солдат, не только превосходит итальянцев в мастерстве альпинизма, но и оказывается сообразительнее: он вовремя разоблачает замысел противника, задумавшего взорвать их позицию, и в финале фильма выходит победителем в решающей схватке. Так позорная история обрела новый облик. В последующие годы после выхода «Гор в огне» появилось множество книг, увековечивающих память о тех событиях. Среди них – «Крепость в леднике» и «Фронт среди скал и льда». Эти произведения поддерживали воспоминания о потерянных территориях Южного Тироля и старых обидах, связанных с Белой войной.

Хотя основополагающие идеи национал-социализма были укоренены в мощном образе ледяной, непорочной «родины», его идеологи искали подтверждение своих взглядов и в куда более отдаленных краях. Концепция великой цивилизации, некогда существовавшей на далеком Севере, а затем скрытой подо льдом, особенно привлекала сторонников, стремившихся подкрепить свои заблуждения о расовом превосходстве, и в первую очередь таких лидеров, как Гитлер, Генрих Гиммлер и Рудольф Гесс.

Опираясь на разрозненные факты (климат в Арктике когда-то действительно был гораздо теплее), древние источники (от Пифея и античных греков до египтян и индуистских Вед) и эзотерические толкования мифов в духе каббалы и теософии, они выстроили псевдонаучную теорию о превосходстве голубоглазого, светловолосого арийского народа. Согласно этим представлениям, арийцы некогда жили в залитых солнцем полярных краях, пока не наступила катастрофа – вероятно, в период последнего ледникового периода. Тогда они спустились в Скандинавию, Центральную Азию или, возможно, Индию, а оттуда уже распространились по Европе.

Многие высокопоставленные нацисты с энтузиазмом поддерживали доктрину вечного льда, или «Вель» (Welteislehre, WEL). Впервые изложенная в 1890-х годах австрийцем Гансом Хёрбигером под названием «Ледниковая космогония», позже она была переименована, чтобы придать ей налет респектабельности в духе Третьего рейха. По словам Хёрбигера, откровение пришло к нему во сне: значительная часть известной Вселенной возникла в результате столкновения кометы, заполненной льдом, с гораздо более крупным небесным телом. От мощного взрыва ледяные обломки разлетелись во все стороны, образовав солнечную систему, луны и метеориты изо льда. «“Вель” привлекла немало немцев, воспитанных на ариософии и других эзотерических учениях, которые искали “арийскую” альтернативу так называемой еврейской физике – от теории относительности до квантовой механики», – пишет Эрик Курландер, специалист по нацистскому оккультизму [13]. «Я склонен поддерживать теорию мирового льда», – заявил Гитлер в 1942 году.

Доктрина вечного льда была, разумеется, абсолютно ошибочной, антинаучной и