Цветочная сеть - Лиза Си

— Я хочу быть с тобой не меньше твоего, — сказала Хулань.

Она снова устроилась у него на груди и закрыла глаза. За окном розово- лавандовый рассвет вытеснял ночную тьму. Птицы бурно приветствовали солнце. Давид полежал без сна еще несколько минут, предаваясь размышлениям.

Через полтора часа Дэвид и Хулань снова поднялись. Дэвид так и не привык к перемене часовых поясов в Китае и просыпался там в три часа ночи. Вернувшись в Лос-Анджелес, они, наоборот, отправлялись в постель пораньше: частично из-за разницы во времени, частично из-за желания заняться любовью. Но сегодня получилось по-другому. Обоих подхлестывал адреналин, хотя сил почти не осталось.

Дэвид принял душ, побрился и надел костюм. Они выехали пораньше, чтобы Хулань успела заскочить в отель переодеться. Дэвид въехал на стоянку, которой пользовались помощники прокурора. Дэвид обнял Хулань за плечи, пока они шли к зданию суда. На двенадцатом этаже Лорейн впустила их. Около кабинета Дэвида они обнаружили Джека Кэмпбелла, Питера Суня и с десяток специальных агентов из ФБР, которые уже ждали их. Кэмпбелл выглядел ужасно: одежда помята, на лице темнеет щетина, а глаза покраснели от слез и адского похмелья. От него пахло так, словно через кожу с потом выделялось все выпитое прошлой ночью — ядерная смесь скотча, пива и черного кофе.

Дэвида и Хулань представили другим агентам — белым, черным, старым, молодым, но в основном очень похожим друг на друга, поскольку все они были в костюмах, галстуках и накрахмаленных рубашках, и все при оружии. Собравшиеся были крайне возбуждены и шумно выражали свой гнев, пока Дэвид наконец не рявкнул:

— Замолчите! — В наступившей тишине он сказал: — У нас предварительное слушание через полчаса, Спенсера Ли могут выпустить под залог. И предупреждаю, он уйдет отсюда, если вы не найдете хоть какую-то улику, которая свяжет его со смертью Ноэля.

— И мистера Чжао, — добавила Хулань, но про иммигранта собравшиеся агенты не вспоминали.

Они пробежались по списку скудных косвенных доказательств. В итоге Дэвид вздохнул:

— Я думаю, мы должны признать тот факт, что Ли окажется на свободе примерно через два часа. Но это значит, что вам хватит времени обеспечить наблюдение. Возможно, он не совершал этих убийств, однако может являться ключом к ним, и я не хочу упускать его из виду ни на минуту.

Тут Мадлен Прентис вызвала Дэвида, Хулань и Питера к себе в кабинет. Там сидел Роб Батлер, а также два сотрудника китайского консульства в Лос-Анджелесе. Мадлен представила собравшихся, затем сказала:

— Итак, я хочу, чтобы все это увидели.

Она включила телевизор и защелкала пультом, переключаясь с канала на канал и останавливаясь на местных утренних выпусках новостей.

На одном из каналов почетный мэр Чайна-тауна заверил зрителей, что район по-прежнему безопасен для посещения. На другом генеральный консул Китая в Лос-Анджелесе жестоко критиковал местные правоохранительные органы, город, штат, страну в целом и президента в частности, обвиняя их в смерти гражданина Китая и клейми за угрозу жизни двух агентов Министерства общественной безопасности, прибывших по приглашению Соединенных Штатов. На одном из каналов Патрик О’Келли невольно признал, что убийства никак не связаны с арестом китайцев, причастных к сбыту компонентов ядерного оружия неделю назад. И конечно же, везде крутили сюжеты с места преступления: мешки для трупов; агенты в ветровках с желтой надписью «ФБР» на спине; Хулань и Дэвид выходят из ресторана, буркнув «без комментариев», садятся в машину и уезжают; Джек Кэмпбелл с красным от слез лицом и опухшими глазами яростно заслоняется от объектива камеры.

Мадлен выключила телевизор и заявила:

— У нас сразу несколько проблем. Дэвид, я понимаю, что вы через некоторое время отправитесь в суд. Мы вернемся к этому через минуту. Я разруливаю дела с Вашингтоном, как могу. Должна признаться, вы поставили меня в трудное положение. И кому-то придется поговорить с прессой. Нужно, чтобы наш голос услышали, нужно по возможности восполнить урон, нанесенный репутации. Дэвид?

— Нельзя ли просто не допускать прессу?

— Что?! Прошу прощения, но агентов ФБР не кромсают и не готовят в пароварке каждый божий день, а тут еще и этот нелегал. Как его звали?

— Чжао.

— Точно, Чжао. О чем вы только думали? Как можно было использовать такого человека? По крайней мере, могли бы заранее обсудить с нами. Господи! Разве вы не смотрите новости? У нас международный кризис, а вы отправляете на задание китайского нелегала под прикрытием!

— В тот момент идея казалась хорошей…

— Что ж, ваша «хорошая» идея превратилась в международный скандал сама по себе. Вашингтон обезумел из-за смерти специального агента Гарднера. Мэр Чайна-тауна угрожает подать в суд. Причин я не знаю, но он в последние несколько часов был весьма активен. Он выступил в утренних выпусках новостей, как вы уже видели, а еще звонил мне, угрожал и кричал, что это плохо отражается на Чайна-тауне.

Когда Дэвид начал оправдываться, Мадлен подняла руку:

— Я еще не закончила. Учитывая все обстоятельства, я обратилась в консульство за помощью. Мы стали причиной фиаско, и я лично чувствую себя ужасно. Господин Чэнь и господин Лян любезно согласились прийти на нашу встречу. Они беспокоятся о безопасности инспектора Лю и следователя Суня и считают, что те должны немедленно вернуться домой.

Но Дэвид не собирался отпускать Хулань:

— Нам нужна инспектор Лю, чтобы консультировать нас по этому делу.

— Я согласен, — сказал Питер. Дэвид и Хулань удивленно уставились на него. — Она нужна здесь.

— Ее ждут в Пекине, — возразил господин Чэнь.

— Она вернется после окончания дела.

— Вы оба вернетесь сегодня же, — заявил господин Чэнь.

Хулань откашлялась:

— Извините, а меня никто не хочет спросить?

— У нас распоряжение…

— Вы получили распоряжение. Я — нет. И до тех пор, пока я лично не получу приказ от начальника отдела Цзая или замминистра Лю, мы со следователем Сунем останемся для выполнения своих обязанностей.

Это была уловка, чтобы выиграть время.

Двое сотрудников консульства начали спорить с Хулань по-китайски, но она держалась непреклонно. Наконец мужчины встали, холодно поклонились Мадлен Прентис и ушли.

Мадлен