Цветочная сеть - Лиза Си

— Да?

— Я на хорошем счету в американском посольстве. — Сигаретный дым клубился вокруг его лица.

— Вы намекаете, что давали взятки за визы?

Спенсер Ли перегнулся через стол, почти вплотную приблизившись к Дэвиду:

— Мистер Старк, у вас нет ни единого доказательства. Не пора ли отпустить меня домой?

Дэвид посмотрел Ли прямо в глаза:

— У меня есть еще один вопрос начет вашего паспорта.

— Валяйте.

— Как вы знаете, в паспорте ставят отметки о въезде и выезде из страны.

— И что?

— Я вижу, что вы были в Пекине чуть больше месяца назад: с десятого декабря по одиннадцатое января.

— И что? — повторил Ли.

— А то, что «Китайский пион» зафрахтовали одиннадцатого декабря. Судно очень крупное, поэтому на погрузку ушла пара дней. Это было первого и второго января, а третьего января корабль покинул порт. Но, разумеется, вам это и так известно.

— Я устал повторять, что знать не знаю об этой посудине.

— В тот же период произошло два интересных для меня события, — продолжил Дэвид непринужденным тоном. — Тридцать первого декабря бесследно исчез Билли Уотсон, сын американского посла. Примерно тогда же пропал Гуан Хэнлай, сын Гуан Минъюня. Уверен, вы в курсе, что тело Хэнлая обнаружили на борту «Пиона». Но меня куда больше интригует, что труп Билли Уотсона нашли десятого января. Почему, спросите вы? Потому что уже на следующий день вы улетели в Лос-Анджелес.

Они смотрели друг другу в глаза, не отводя взгляда. Спенсер Ли сжал челюсти, и под кожей напряглись желваки. Взгляд Дэвида был тверд. Наконец китаец нарушил молчание, со смехом склонив голову:

— Думаю, настала пора воспользоваться правом на звонок.

Двадцать минут спустя адвокат триады сидел рядом со Спенсером Ли, горячо утверждая, что клиента не проинформировали о правах, и напирая на незаконное проникновение на территорию частной собственности и отсутствие достаточных доказательств. Однако, несмотря на возмущение юриста, Спенсера Ли задержали и поместили в тюрьму. Его адвокату сообщили, что утром федеральный мировой судья проведет слушание по делу об освобождении под залог.

Арест, пусть и не давший ответов на все вопросы, стал поводом для празднования. Но вместо того, чтобы пойти куда-нибудь всем вместе, группа разбилась на две компании, которые пришли к обоюдному соглашению. Джек Кэмпбелл собирался уйти в отрыв, прихватив с собой Гарднера, Питера и Чжао. «Отрыв» предполагал экскурсию на студию «Юниверсал», после чего была запланирована грандиозная попойка в баре, а затем, возможно, еще пара танцевальных клубов. Впрочем, Чжао отклонил приглашение, сославшись на усталость. В свою очередь, Дэвид и Хулань предпочли спокойный ужин вдвоем.

Но сначала нужно было покончить с бумагами и прочими формальностями. Хулань мечтала экстрадировать Спенсера Ли в Китай, где его будут судить за убийства Уотсона и Гуана. В случае, если он останется в Соединенных Штатах, ему грозило лишь сравнительно легкое наказание за контрабанду.

Однако у Китая не было договора с США об экстрадиции. Дэвид и Хулань позвонили в Государственный департамент и Министерство иностранных дел Китая, чтобы попросить об исключении, но им заявили, что они не в своем уме.

— Мы только что поймали ублюдков, которые пытались сбыть в нашей стране компоненты ядерной ракеты, — ответил Патрик О’Келли. — Вот если китайцы захотят обсудить распространение ядерного оружия, мы будем рады их выслушать.

Когда Дэвид возразил, что именно Государственный департамент требовал от него раскрыть дело, О’Келли ответил:

— Ситуация изменилась. Национальная безопасность гораздо важнее, чем гибель двух человек за тридевять земель.

Дэвид заметил, что посол Уотсон, возможно, так не считает, но О’Келли просто бросил трубку.

Его коллега в Пекине был так же непреклонен:

— Правительство Соединенных Штатов насаждает агрессивный режим, а президент у них слабоумный хвастун! Американцы пытаются, как говорится, сварить рыбу в умывальнике! Но мы не будем терпеть оскорбления. Никаких триад нет, и мы, разумеется, не продаем наши ядерные технологии за границу. Эти фантазии оскорбляют граждан Китая. Велите американцам вывести свои военные корабли из пролива, тогда, может быть, мы и согласимся сесть за стол переговоров.

Потерпев неудачи, Хулань спросила:

— Что же делать? Ты не сможешь депортировать Ли?

— Для депортации нужны основания. Например, незаконный въезд в страну или нелегальное пребывание здесь, — покачал головой Дэвид. — Насколько я понимаю, у него все документы в порядке. Мы можем выслать его после суда, когда он отбудет наказание за контрабанду, но…

— Но что?

— Но это не обязательно означает, что он окажется в Китае. Он сам выберет, в какую страну поехать. Откуда нам знать, что он предпочтет Китай?

— Особенно если поймет, что я буду ждать его.

— Судя по тому, что Лори рассказала нам о штрафах за контрабанду, Ли выпустят под залог уже завтра.

Дэвид мог только надеяться, что судья прислушается к его доводам: Ли представляет угрозу для общества, и прокуратура США убеждена в его причастности к нелегальным перевозкам людей и убийствам в Китае. Тогда бандиту откажут в освобождении под залог, но Дэвиду и Хулань придется найти доказательства, чтобы связать Ли с этими преступлениями.

А пока, прежде чем разойтись, необходимо было устроить Чжао. Последнюю пару часов, пока допрашивали Спенсера Ли, маленький китаец провел в оранжевом пластиковом кресле в вестибюле тюрьмы. Здесь он увидел ту сторону Америки, которая заставила его скучать по привычным трудностям в родной деревне. В глубине души Дэвид надеялся, что храброго парня включат в программу защиты свидетелей, но для этого требовалось время. Дэвид вытащил кошелек, вручил иммигранту сто долларов, продиктовал Ноэлю Гарднеру номер своей кредитной карты и попросил:

— Отвези мистера Чжао в гостиницу, причем в хорошую. Мы все устали. Завтра разберемся.

Все заулыбались друг другу, обмениваясь рукопожатиями и кивая на прощанье, после чего Гарднер забрал Чжао, чтобы отвезти его в ближайшую гостиницу, а потом присоединиться к Кэмпбеллу и Питеру. Когда Чжао удалялся по мрачному коридору, Дэвид видел человека, который, по-прежнему не понимая окружающего мира, больше не хотел слепо подчиняться судьбе. Чжао обернулся и поднял большой палец, что в Китае и в Америке означало одно и то же.

Дэвид с Хулань тоже покинули здание тюрьмы и