Путь инквизитора. Том первый, том второй. - Борис Вячеславович Конофальский

⠀⠀

⠀⠀

Глава 53

⠀⠀

И еще полуночи не было, когда идущих впереди окрикнули часовые:

— А ну, стой! Кто там? Отвечай, кто идет?

— Эшбахт! А вы кто?

— Фон Финк.

О! С каким удовольствием кавалер слез с лошади, хотя и знал, что это ненадолго. Нога ниже колена ничего не чувствовала, хоть жги ее, и едва слушалась. Он уселся на бочку, вытянул ее. Пока собирали офицеров, Волков попросил Увальня снять наколенник и набедренную пластину, чтобы монах мог размять ногу. Пока брат Ипполит помогал ему, собрались офицеры.

Ночной ветер рвал пламя в лампах и факелах, офицеры были хмуры со сна. Все понимали, что не просто так их разбудили. Да, не просто так.

— До горцев два часа хода, — сухо проговорил Волков. Он знал, что им скажет дальше, и знал, что они станут ему говорить. Но продолжал, этот ритуал следовало выдержать. — Поднимайте людей, до рассвета мы должны быть у большого оврага.

— Поднимать людей? Они вымотаны. Мы даже ужин не готовили, так они устали, — говорил фон Финк после небольшой паузы.

Волков знал, что именно это ему и ответят. А еще ему сейчас скажут, что лошади тоже устали.

— Хотелось бы вам заметить, кавалер, — едко начал капитан Пруфф, — что мои лошади падают от усталости, четыре дня надрываются, и вы опять готовы гнать их в ночь.

Волков был готов к этому замечанию:

— Часть обоза бросим тут, три-четыре телеги попрячем по кустам, все ценное унесем с собой, освободившихся лошадей забирайте на смену, впрягайте в пушки.

— Но люди шли по глине… — попытался продолжить бессмысленный разговор Рене.

— Я это слышал, — повысил голос Волков. — Да-да, люди устали, они тащились по глине, они не кормлены, а лошади выбились из сил, еще я знаю, что они порвали всю сбрую, и теперь она требует ремонта. Так было всегда и везде с первого дня моей службы. Я все это слышал, Рене, слышал. — Он помолчал, поморщился, монах уж очень сильно мял ногу. — Но еще я знаю, что восемь сотен горных псов стоят в двух часах отсюда, и они в бешенстве, потому что мы разбили их лагерь и поубивали уйму их дружков. Их командир жаждет встречи с нами. Да, господа, да. Они рядом, мне не удалось их задержать. И завтра, если мы не подготовим позицию для этих ваших людей, за которых вы так переживаете, горцы втопчут их в эту самую глину. Да и вас тоже, господа, вас тоже. Надеюсь, что вы все знаете о том, что они не берут пленных для выкупа.

Кавалер замолчал, ожидая возражений, но ни один из офицеров и рыцарей ему не ответил. Все молчали, только ветер трепал пламя на факелах да шуршал остатками листвы в кустах.

— Ну, раз вы все молчите, значит, понимаете. Будите людей, господа, будите людей. У нас мало времени.

⠀⠀

Они еле плелись. Ночью по мокрому бездорожью да с тяжеленной пушкой, с обозами да с телегами, в которых везли бочки с ядрами и картечью. Эти телеги утопали в грязи, иной раз их приходилось выдергивать людям, лошади сами не справлялись. И все это тащилось сквозь кусты со злобой, проклятиями и сквернословием.

Волков знал, что солдаты его про себя костерили, не говоря уже об артиллеристах и обозных мужиках. Он сам так же ругал и ненавидел своих командиров когда-то. Давно, правда, это было.

Но делать нечего. Пусть ругают, пусть проклинают, главное — чтобы слушались и тащили обоз и пушки на север.

Необходимо до утра добраться до оврага. Конечно, поутру, по свету, горцы эту же дорогу пройдут в два раза быстрее. Да, пройдут они быстрее, но к тому времени, когда они появятся, он уже будет на северной стороне большой канавы, что проточила в глине вода, бегущая с холмов.

Волков ничего никому не говорил, и никто с ним не заговаривал, он то и дело ездил из конца колонны в ее начало и молча следил за тем, как мучаются на этой адской ночной дороге, как кряхтят и ругаются, вытаскивая мокрые башмаки из липкой глины, его люди. Максимилиан и Увалень мрачными тенями следовали за командиром, небольшими лампами пытаясь хоть как-то освещать эту тяжкую картину.

Так и прошла вся ночь. Уже утром, за два часа до рассвета, Волков оставил колонну на Брюнхвальда и поехал вперед. До оврага было совсем недалеко.

⠀⠀

Да, это было прекрасное место, чтобы остановить непобедимую пехоту горцев. Им тут даже построиться негде и придется атаковать не баталией, а колонной не более пятнадцати человек. Им придется спускаться с южного холма по пологому спуску в овраг и по пологому склону подниматься на северный холм, на котором Волков собирался поставить пушки. А перед северным холмом кавалер планировал поставить людей Рене. Да. Двести с лишним человек Рене как раз хорошо тут встанут. Жаль, что пик у него немного. Впрочем, восьми рядов в баталии вполне достаточно, с лихвой хватит, чтобы закрыть удобный подъем на холм. Кавалер надеялся, что сил у Рене достанет, чтобы остановить колону горцев. Обойти Рене тут негде, овраг глубок. Роха и Джентиле встанут по флангам. Засыплют наступающую колонну болтами и пулями. А еще прямо с холма по ней будут бить пушки. Сначала ядрами, потом крупной картечью, а затем, когда враги будут в ста шагах, и мелкой. Мелкая картечь вблизи — вещь страшная.

«Посмотрим, как вы сломаете тут зубы, чертовы собаки».

Волков уже представлял, как голова колонны спустится в овраг, упрется на подъеме в Рене и встанет. И будет стоять, пока пушки Джентиле и Рохи станут прореживать и прореживать