Дорога Токайдо - Лючия Сен-Клер Робсон

Кошечка знала, что не сможет долго противостоять самураям. Она не очень хорошо умела сражаться посохом, к тому же ее теперешнему оружию не хватало длины и угрожающего вида нагинаты. Единственными преимуществами беглянки были ее отчаяние и то, что люди Киры имели приказ захватить дочь князя Асано живой. Кира не хотел, чтобы его имя было связано с убийством, которое он не мог объявить несчастным случаем.

Мусаси учил: воин должен наносить удары медленно и с неодолимой силой, — так течет вода глубокой реки. Кошечка помнила, что она должна поддерживать в себе восходящий поток этой силы, что удар надо наносить мышцами живота и при замахе поворачиваться всем телом. Раз за разом ее посох вибрировал, отражая стальные клинки. От резких сотрясений древка пальцы Кошечки онемели. Силы покидали воительницу, и она понимала, что не сможет долго сдерживать натиск врагов. Скоро люди Киры подойдут ближе и обезоружат ее.

Краем глаза Кошечка увидела вбежавшую в комнату Касанэ. Та уже сбросила с плеч свой сундучок и фуросики. Крестьянка высоко подняла над головой одну из тяжелых деревянных посудин, рукава ее одежды скользнули вниз, открыв мускулистые руки человека, привыкшего к тяжелой работе. Касанэ метнула лохань в ближайшего к ней врага.

Тот почуял опасность, но слишком поздно: он не ожидал обнаружить «дубину среди бамбуковой поросли» — служанку, способную напасть. Удар пришелся под прямым углом сбоку, ошеломив самурая. Стенка лохани при столкновении разбила ему висок и смяла скулу. Слуга Киры свалился лицом вниз в большую ванну, его ноги через секунду влетели туда же. Больше он не двигался, и только широкие рукава куртки чуть шевелились от движения воды.

Касанэ смотрела на поверженного врага с таким изумленным и потрясенным видом, словно ее руки действовали без ведома хозяйки и теперь их безрассудство навлекло на нее большую беду.

Воспользовавшись замешательством в стане противника, Кошечка нанесла удар. Ее посох опустился на голову оцепеневшего от изумления самурая. Послышался треск. Дерево сшиблось с костью и победило кость. Удар болезненно отозвался сначала в пальцах Кошечки, а потом и в ключице. Меч врага со стуком выпал из его рук. Самурай согнулся и стал оседать на пол. Кошечка для верности еще раз с силой рубанула его по плечам.

— Помоги мне положить его в воду.

Все еще чувствуя ломоту в пальцах и дрожь в плечах, она ухватила оглушенного врага под мышки. Касанэ схватила слугу Киры за ноги, и вдвоем они бросили мужчину в бассейн. Вода хлынула через край купальни и побежала, журча, к желобам.

— Проверь, пусто ли в переулке, — сказала Кошечка. — И поторопись: полицейские идут сюда. Я догоню тебя.

Как только Касанэ вышла, Кошечка первым делом закрыла ванну тяжелой крышкой, которая была подогнана так, что плотно входила между белесыми кипарисовыми стенками, держась на плаву. Крышка придавила слуг Киры, полностью притопив их. Может, их спасут, прежде чем они захлебнутся, может, нет — Кошечку это не занимало.

Она жадно взглянула на выпавшие из рук самураев мечи, но оставила их лежать на месте: даже один меч было бы слишком трудно спрятать. Вместо оружия она сгребла с полки платье и пояс одной из банщиц и усмехнулась, вспомнив старую поговорку: «Кто начал лжецом, кончит вором». О ней можно было бы сказать: кто начал убийцей…

Совсем немного времени прошло между вторжением Кошечки в баню и ее триумфальной победой. Она выбежала из бани, швырнула украденные тряпки в сундучок Касанэ, потом сняла с нее фуросики и взвалила себе на спину. Снять с девчонки половину груза — небольшая плата за спасение жизни.

Кошечка видела, что за пределами переулка, над которым смыкавшиеся крыши образовывали навес, бушует гроза. Деревья там гнулись из стороны в сторону. Ливень хлестал так, что за его плотной завесой не было видно домов.

Кошечка знала, что им надо спешно бежать из Хирацуки. Полиция бросится разыскивать ее с удвоенной силой. И Касанэ тоже, если кто-нибудь видел, как та бросила лохань в самурая. Власти обязательно перекроют дороги и пошлют по почте соответствующие распоряжения. А до Ойсо всего три четверти ри.

Кошечка накинула поверх шляпы дополнительный шнур и крепко завязала его под подбородком. Касанэ поступила так же. Обе набросили поверх поклажи дождевые плащи и подпоясались, чтобы сильный ветер не изорвал их.

Потом Кошечка резко наклонилась вперед, защищая лицо от ударов дождя, и, преодолевая сопротивление воды, зашагала в сторону Ойсо. Без единого слова жалобы или протеста Касанэ надвинула свою шляпу на глаза и последовала за ней.

Хансиро решил переждать грозу в Хирацуке. Он был уверен, что княжна Асано не отправится в путь в такую погоду. Увидев возле одной из бань скопление людей, укрывавшихся от ливня под соломенными циновками и дождевыми плащами, он подошел узнать, что случилось.

Толпа расступилась — не перед ним, но перед его мечами. Хансиро услышал в доме гомон визгливых женских голосов, но не сумел уловить смысла свары. Ронин вошел в дом, добрался до ванной комнаты и тихо встал за спинами полицейских.

Он был поражен, когда увидел на полу два обнаженных тела. Они все еще были ярко-красными — слуги Киры почти сварились в воде, сильно нагревшейся под деревянной крышкой.

Хансиро едва сдержал улыбку: он вынужден был признать, что эта женщина — настоящий воин: стойкая и не страшится последствий того, что делает. Но если имя княжны Асано свяжут с этим убийством, она погибла.

— Сюда ворвалось привидение! — Одна из женщин, выскочивших нагишом из моечной, теперь куталась в просторный халат для купания. Ее прическа была растрепана, но банщица даже не озаботилась тем, чтобы накраситься. — Я видела все сквозь него!

Вторая банщица не соглашалась:

— Говорю вам, это был черт: рогатый и бородатый! С лицом как лисья морда и ушами как у барсука.

Хансиро постоял еще немного, чтобы убедиться, что никто и здесь не опишет ему внешность княжны Асано. Но беглянка где-то совсем близко и, возможно, прячется где-нибудь в Хирацуке. Найти ее теперь будет несложно — все равно что отыскать вещь в собственной сумке.

Княжна Асано превратила свой побег в тренировочное путешествие. Так называлось паломничество, в которое воин отправлялся, чтобы вызывать на бой всех других встречных бойцов и совершенствоваться в своем искусстве.

Хансиро подумал, что ему теперь придется быть начеку, и сам удивился этой мысли.

— Тигрица гуляет по рынку, — пробормотал он, туже запахнул полы дождевого плаща, опустил поля шляпы и вышел под грозовой ливень.