Синопское сражение. Звездный час адмирала Нахимова - Владимир Виленович Шигин

«Великий князь Константин», на который к этому времени уже перебрался Нахимов, вышел на буксире парохода «Одесса».

«Три святителя», в не менее бедственном виде, чем «Мария», шел на буксире парохода «Херсонес», а «Ростислав» – на буксире парохода «Громоносец».

Что касается наименее поврежденных «Парижа» и «Чесмы», то они отправились в Севастополь самостоятельно.

Однако, как это часто бывает, море и погода внесли свои коррективы. За Синопским мысом эскадра встретила сильную зыбь, и пароходы принуждены были отказаться от буксира. Ночью ветер еще более усилился, и поврежденные корабли были вынуждены следовать в Севастополь, кто как может.

Разумеется, не обошлось без нервотрепки. Едва «Императрица Мария» вышла в открытое море, едва ее хорошо качнуло, как разбитый корпус сразу же дал серьезную течь. Даже поставив дополнительные каттенс-помпы, едва успевали откачиваться. Пришлось «Марию» снова заводить в бухту, клепать трюма и вбивать в пробоины новые заглушки. На все это надо было время. Чтобы не задерживать остальные корабли, Нахимов с Корниловым решили оставить при «Марии» отряд судов: пароход «Крым» в качестве буксира и фрегаты «Кагул» и «Кулевчи» для охраны. Командиром этого импровизированного отряда определили контр-адмирала Панфилова, который тут же перебрался на «Марию».

На выходе из Синопа над «Тремя святителями» неожиданно взвился сигнал «Не могу идти». С «Константина» последовал ответ Нахимова: «Возвратиться в Синоп». После этого Кутров собрал команду и попросил сделать все, чтобы не подвести Нахимова. Матросы обещали не подвести. «Три святителя» в Синоп так и не повернул, а продолжил движение вместе со всеми.

21 ноября вице-адмирал Корнилов оставил эскадру и на пароходе «Громоносец» пошел в Севастополь, чтобы сообщить о последних событиях, приготовить резервную эскадру на случай появления в море англо-французской эскадры. В тот же день он прибыл в Севастополь. Тем временем корабли нахимовской эскадры, преодолевая волнение и сильные порывы штормового ветра, медленно шли к Севастополю.

Что касается Нахимова, то мысли об оставленной позади «Марии» не покидали его все время перехода. «Императрица Мария» шла с грот-брам-стеньгой вместо грот-стеньги, с грот-марса-реем вместо грот-рея. Перебитые ванты и штаги заменяли более тонкими снастями. Все было сделано временно, наскоро, а потому очень ненадежно.

Особенно томительной для командующего эскадрой была ночь. А вдруг посреди моря, попав в болтанку, «Мария» снова потечет, что тогда? Уже какой раз клял себя Нахимов, что перенес флаг со своего старого флагмана. А вдруг Панфилов не справится с ситуацией? Не дай Бог потерять «Марию»! Нахимов отгонял от себя дурные мысли, но они приходили снова и снова.

Утром 22 ноября ветер наконец-то несколько стих. Пароходы вновь взяли корабли на буксир.

Успокоился он только тогда, когда тем же утром 22 ноября ему доложили с вахты, что в четырех милях к весту замечены суда, идущие тем же курсом. Не утерпев, Нахимов поднялся на шканцы, вооружившись трубой. Да, это была его «Мария» в окружении парохода и фрегатов.

– Ну вот и ладненько! Ну вот и ладненько! – обрадованно повторял вице-адмирал.

Сейчас он был по-настоящему счастлив.

– Поднять мой сигнал: «Вице-адмирал Нахимов благодарит контр-адмирала Панфилова…»

Отряд Панфилова шел так хорошо, что, обогнав главные силы, вскоре скрылся за горизонтом. Ближе к обеду показалась «Одесса», которую заботливый Корнилов уже выслал навстречу кораблям из Севастополя. А вдалеке проступали очертания Крыма. Уточняя свое местоположение, штурмана уже брали пеленги на горные вершины.

После полудня три головных корабля благополучно вошли в Севастополь, а к ночи прибыли и остальные.

Корнилов уже оповестил флот о скором прибытии победителей. Флот встречал эскадру Нахимова со всей торжественностью. На рейде в строгом порядке выстроились линейные корабли «Храбрый», «Святослав», «Гавриил», фрегаты, корветы, бриги.

Привезенное Корниловым известие о полной победе над турками при Синопе в несколько часов облетело город. С раннего утра 22 ноября на берегах Северной бухты собрался весь тогдашний Севастополь. И если благородная публика ожидала появление эскадры с высоты Мичманского бульвара, то простой люд облепил скалы мыса Хрустальный. Наконец незадолго до полудня по собравшимся пронеслось:

– Плывут! Плывут! Вон с маяка сигналят! Сейчас появятся!

Наконец вдалеке в облаке парусов показался и первый линейный корабль.

– Никак «Маша» передовой! Ишь, как ей, бедняге, досталось! – качали головами старики-ветераны Анапы и Варны. – Да что-то флага Павла Степаныча не видать! Не случилось кабы чего!

– «Марийка»! «Марийка»! – кричали матроски, прижимая к груди мальцов и вытирая концами платков льющиеся слезы.

– Твой-то, Анюта, на «Марийке»! Жив ли? Ты лучше гляди, может, увидишь!

– Да разве отсель увидать!

– А нашего «Парижу» что-то пока вообще нету. Не случилось бы чего! Ой, бабоньки!

– Цыть вы, бабье племя, чего голосить-то раньше времени! – прикрикнули на матросок старики-ветераны. – Море нонче бурное, потому и плывут, кто как может. Приплывет твой «Париж», и не сумлевайся!

«Мария» входила в бухту со всей торжественностью. Впереди – «Крым». Немного сзади – ее верные рынды «Кагул» и «Кулевчи». Панфилов, как и положено в торжественных случаях, послал матросов по реям и салютовал крепости орудиями верхнего дека. Торжественный вход «Императрицы Марии» в Севастопольскую бухту навсегда запечатлел для потомков на своем полотне великий Айвазовский. И сегодня, глядя на эту величественную картину, невольно охватывает чувство гордости за подвиг наших предков. Они одолели грозного врага, они вернулись с победой. Они еще ничего не знают о том, что ждет их всех в скором будущем…

Для встречи эскадры празднично расцвечены были флагами все стоявшие на рейде корабли и суда. По реям были расставлены матросы в чистом платье, как знак высшего почета виновникам победы. На берегу и в бесчисленных яликах пестрели букеты георгинов и хризантем – это жены и дети первыми желали поздравить мужей и отцов. Берега бухты были усеяны толпой, кричавшей «ура».

«Утром нас уведомляют, – писал один из севастопольцев, – что эскадра наша видна, держащая на Севастополь. Все население при этом известии устремляется к пристани, садится на шлюпки или располагается у берега. Все пароходы высылаются для буксировки, и вскоре эскадра входит на рейд с Нахимовым во главе. Корабли носят еще свежие следы выдержанного боя, у некоторых недостает стенег, у других рей, и на всех виднелись ядерные пробоины, которые не успели заделать. В это время народ на берегу кричит “ура” и кидает вверх шапки, команды со всех стоявших на рейде судов взбегают на ванты и реи и оглашают воздух криками, на которые отвечают восторженно команды с победоносной эскадры. Как только эскадра стала на якорь, она тотчас окружена массой шлюпок с офицерами и женщинами, торопящимися приветствовать и поздравить отцов,