Адъютант Бухарского эмира - Виктор Иванович Носатов

Кара-Тульки — Черного лиса. Видя, что в нашем бедном кишлаке мало чем можно поживиться, главарь собрал аксакалов и сказал, что если они не отдадут ему в наложницы двух самых красивых молодых девушек, то он сожжет все селение. Старики поохали, поахали и мудро решили, что если останется кишлак, то будут и дети, а дети рано или поздно подрастут и среди них обязательно появится много других молодых девушек. Так что печалиться нечего, на все воля Аллаха. Так сказали старики и наутро собрали перед разбойниками всех девушек.

Мы с Зухрой оставили Юлдыз дома, спрятали в пристройке для скота. Но это ее не спасло. Когда все уже было успокоились, в дверях дома показался предводитель. Он указал ногайкой на Зухру и приказал своим нукерам ее схватить. Я, видя, что бандит не шутит, кинулся на него с ножом, но тот быстро отскочил в сторону, освобождая место двум своим нукерам. Те сначала выбили у меня из рук нож, а затем, ударив клинком по лицу, повалили на пол и начали избивать. Больше я ничего не помню. О Аллах, за какие грехи ты наказал бедного Курбана?

Когда я очнулся, в доме все было перевернуто вверх дном, слышен был только вой и плач соседских старух. Бездыханное тело Зухры лежало посреди комнаты. Она предпочла рабству и позору смерть. А Юлдыз бандиты связали и увезли с собой. Вступившихся за нее родителей они порубили саблями, а дом сожгли.

— Где промышляет этот Черный лис? — наконец-то поняв весь трагизм случившегося, вскричал Темир. — Я вырежу сердце из груди этого шакала и скормлю его собакам!

— Обычно он водит свои караваны по ущелью Кара-Булак. Ожидая связника, я подготовил сведения о нескольких наиболее крупных шайках контрабандистов и басмачей. Среди них есть кое-что и о Кара-Тульки…

Несмотря на рвущую сердце боль от недавней потери, Курбан старался быть спокойным и рассудительным. Он первым заговорил о деле, ради которого Темир, он это понял сразу, заехал в кишлак.

Кузнец подошел к ящику с инструментами, выложил из него две пудовые кувалды, кучу заготовок и молотков поменьше. На самом дне ящика лежала неприметная закопченная металлическая коробочка. Он вынул ее и, зацепив за край ногтем, быстро вскрыл. В коробке лежали листы, сплошь исписанные мелкой арабской вязью.

Темир взял верхний лист и, осторожно разгладив его на ладони, начал читать, но мысль о Юлдыз не на минуту не оставляла его, мешая сосредоточиться на приготовленной для него информации. Сознание того, что он уже больше никогда не увидит своей любимой, вызывало нестерпимую душевную боль, но он усилием воли заставил себя думать о деле, ради которого, прежде всего, и прибыл в этот высокогорный кишлак.

— О, — воскликнул вдруг Темир, — да этот бандит занимается контрабандой опия. Здесь написано, что в прошлом году он пять раз ходил за терьяком в Афганистан, где цена опия в два раза меньше, чем в Ташкенте, и почти в три раза меньше, чем в Китае. Что, он и в самом деле в Китае был?

— По моим сведениям, всего один раз, в начале года. Обратно привез много мануфактуры и серебра. После этого полгода жил припеваючи — и вот теперь снова разбоем занялся.

— А я думал, что Кара-Тульки занимается только контрабандой опиума…

— Этим более прибыльным делом он стал заниматься относительно недавно, раньше он был обыкновенным разбойником, который не гнушался даже воровством и перепродажей девушек в гаремы богатеев.

— Вы хотите сказать, что он схватил Юлдыз только для того, чтобы ее выгодно продать?

— Скорее всего, это так и есть.

— Слушайте, уважаемый Курбан-ага, а вы не задумывались над тем, почему этот контрабандист так жестоко обошелся именно с вашей семьей?

Кузнец удивленно посмотрел на Темира и, ненадолго задумавшись, сказал:

— Может быть, контрабандисты догадываются о моих связях с чекистами или что-то подозревают. Ведь шила в мешке не утаишь. Многие знают, что я был проводником красноармейского отряда. Жизнь продолжается. Продолжается и наша тайная борьба за лучшее будущее. А впрочем, все в руках Аллаха, только он, милостивый и милосердный, знает ответы на все наши вопросы.

Тот факт, что бандит, по всей видимости, будет стремиться продать своих пленниц, немного успокоило Темира. Он крепился изо всех сил, стараясь не показать виду, что в душе его все сильнее и сильнее разгоралась жажда мщения, что его мозг лихорадочно искал выход из создавшейся ситуации и любую, даже самую несбыточную возможность во что бы то ни стало спасти Юлдыз.

— А что вы собираетесь делать? — еще не решив для себя ничего определенно, спросил кузнеца Темир.

— Докую себе этот большой нож и пойду искать Черного лиса, — как уже об окончательно принятом решении сказал Курбан, — найду его, зарежу.

Темир нисколько не сомневался в том, что он исполнит все, что наметил. Но от этого его героического поступка Юлдыз лучше не станет.

«Надо не торопясь, хорошенько все обдумать», — подумал он, с гордостью разглядывая мужественное, обветренное горными ветрами лицо кузнеца.

Курбан вновь вытащил из горнила раскалившуюся добела заготовку и начал самым маленьким своим молоточком доводить ее до нужной кондиции.

Дождавшись, пока мастер снова сунет заготовку в печь, Темир сказал:

— Если вы доверяете мне, я сам отыщу и убью бандита. Для этого у меня есть и лихой конь, и острая как лезвие бритвы сабля, и добротная винтовка. Есть и деньги. Я найду этого лиса и просто выкуплю у него Юлдыз. А если он не согласится, украду ее, где бы он ее ни запрятал.

Худайберды не сразу ответил. Он долго о чем-то размышлял, прежде чем сказать:

— Кара-Тульки мой и только мой кровник. И пока я не отомщу ему за содеянное, мне не будет покоя. Но я немного повременю его искать. Если вы его найдете, не убивайте. Узнайте все о вашей девушке, но не убивайте. По закону гор он мой!

Спрятав за пояс донесение кузнеца, содержавшее информацию о деятельности контрабандистов, Темир, выйдя из кузницы, легко вскочил на своего коня и, гикнув: «Вперед, мой скакун», — во весь опор помчался обратно в долину.

Еще за несколько километров до стоянки Ислам-бека Темир разглядел с высоты перевала белую юрту, стоящую на холме. Он заметил также, что к стоянке с разных концов долины и из-за дальних перевалов спешат гонцы, чтобы до захода солнца поспеть на очередной доклад к правителю Локая. Воины ислама несли своему главнокомандующему разные вести: и хорошие и не очень. В то время как эмир Бухары ждал от Ислам-бека только победных реляций.

«Ну что ж, скоро