Священная война - Джек Хайт

— И ты прошел через него. — Юсуф поднял свой стакан с водой. — За твое благополучное прибытие.

Фридрих и другие франки мрачно выпили. Юсуф прошептал «Альхамдулиллах», прежде чем осушить свой стакан. Смерть Барбароссы, несомненно, была делом рук Аллаха.

Слуги вошли со следующим блюдом: джазария — нежные куски баранины, плавающие в густом соусе вместе с морковью, целыми головками чеснока, мелким луком и поджаренными грецкими орехами. Разговор прекратился, пока франки ели. Они были как голодные волки после долгой зимы. Юсуф был рад дать им набить животы. Он позаботился, чтобы слуги исправно подливали им вина. Он велел им наполнять кубки франков после каждого, даже самого маленького, глотка.

Еда и вино оказались слишком большим испытанием для Фридриха, который задремал, сидя на месте. Он всхрапнул, и его голова дернулась вверх. Он пробормотал что-то на своем гортанном языке, и его подбородок снова упал на грудь.

— Прости его, — сказал Генрих. — Он сегодня проделал долгий путь.

— Прости его? Мы должны его благодарить, — пробормотал Ги. — Этот человек — невыносимый зануда. Он говорит только о смерти. Во сне он гораздо лучшая компания.

— Желаю ему приятных снов, — сказал Юсуф. — Мы все должны использовать любую возможность, чтобы избежать окружающих нас страданий. Я вижу, в вашем лагере снова зажглись костры. Мне больно видеть, как страдает ваш народ. Голод и болезни — жестокие враги.

Ираклий кивнул.

— Мы потеряли добрых людей. — Он помолчал, кашлянув в платок. Судя по его виду, Юсуф предположил, что Ираклий скоро присоединится к этим людям. — И женщин тоже, — добавил священник, глядя на Ги.

Король осушил свой кубок и поднял его, требуя еще.

— Моя жена Сибилла мертва, — ровным тоном сказал он. — Ее унесла дизентерия. Сначала выпали ее волосы, ее прекрасные волосы. Мои дочери… — Он умолк и сделал еще глоток вина.

Генрих бросил на Ги и Ираклия острый взгляд.

— Уверен, Саладин не желает слышать о наших страданиях. Это отобьет у него аппетит.

— Напротив, я рад любым новостям, которыми вы соизволите поделиться. Осада тянется день за днем, месяц за месяцем, и меня мало что развлекает. — Юсуф сделал паузу, когда прибыло следующее блюдо. Двое слуг несли блюдо, на котором куски жареной баранины были уложены на подушку из нута и хлеба, впитавшего соки мяса. Еще слуги вошли с мисками пряной чечевицы для каждого из гостей.

— Это чертовски запутанная история, — заявил Ги. Его речь заплеталась от выпитого. — Со смертью Сибиллы Конрад оспорил мое право на трон. Этот ублюдок думает, что должен быть королем.

— Ги! — прошипел Генрих.

— Он все равно скоро узнает, Генрих, — сказал Ираклий. — В нашем лагере нет секретов. — Священник повернулся к Юсуфу. — Сестра Сибиллы, Изабелла, следующая в очереди на трон. Конрад аннулировал ее брак с Онфруа де Тороном и сам на ней женился, хотя некоторые говорят, что он оставил жену в Константинополе. Они вернулись в Тир, где Конрад провозгласил себя королем Иерусалима.

— Вот же хер сосущий! — вставил Ги.

— Понимаю. — Юсуфу нужно было найти способ воспользоваться этим расколом среди франков. Он пошлет посла к Конраду. Возможно, если Юсуф признает его королем и согласится поддержать его притязания, Конрад согласится отвести свои войска от Акры.

Ги допил еще один кубок вина и с грохотом поставил его на стол.

— Скоро все разрешится. Ричард и Филипп прибудут весной, и Конрада поставят на место.

— Весной? Значит, французский и английский короли решили зимовать на Сицилии?

Губы Генриха сжались в тонкую линию.

— Король Ги лишь предположил. У нас не было вестей с Сицилии.

— Да, конечно, — пробормотал Ги. — Я оговорился.

Он был плохим лжецом. Значит, Ричард и Филипп прибудут не раньше весны. Это была небольшая, но желанная отсрочка. Она давала Юсуфу еще четыре месяца на подготовку; четыре месяца, чтобы попытаться спасти Акру.

***

Февраль 1191 года. Акра

Густые тучи скрывали луну, ночь была темной и холодной. Юсуф был уверен, что его дыхание клубится паром, но не видел этого. Он едва мог различить смутные очертания трех тысяч воинов вокруг него. Громкий рокот волн заглушал лязг их кольчуг. Все они были добровольцами, каждый нес тяжелый мешок с зерном. Их должен был вести Эль Маштуб. Гигантский мамлюк стоял в прибое, волны пенились у его ног. Он смотрел в море.

— Люди готовы? — спросил Юсуф, подойдя к нему.

— Слушаюсь, малик.

— Сейчас отлив. Вы должны суметь обогнуть укрепления франков, если будете держаться у самой воды. Под покровом темноты и под рев волн вы окажетесь в их лагере прежде, чем они вас заметят. Пошли дюжину человек с криками вглубь их лагеря. Это будет наш сигнал к атаке. В суматохе вы прорветесь к Акре. Если доберетесь до города…

— Пустить три горящие стрелы, — закончил за него Эль Маштуб. — Я знаю, малик.

Юсуф сжал его плечо.

— Ты не обязан идти.

Эль Маштуб повернулся к нему. Лицо мамлюка тонуло в тени. Когда он заговорил, его голос был мягок.

— Я знаю Каракуша пятьдесят лет, а то и больше. Мы вместе обучались, чтобы стать мамлюками. Нас освободили в один год. Он держит город без подкреплений уже год. Ему нужна моя помощь.

Юсуф обнял его.

— Береги себя, друг. Ты мне тоже нужен.

Эль Маштуб усмехнулся, и Юсуф увидел его зубы в темноте.

— Я не собираюсь умирать, малик. Чтобы убить меня, понадобится больше, чем несколько тысяч франков.

— Аллах ясалмак, Эль Маштуб.

— Аллах ясалмак.

Эль Маштуб отошел. Юсуф тихо окликнул его.

— Эль Маштуб. — Мамлюк остановился. — Если Акра падет, все, что мы сделали, пойдет прахом. Не сдавай город.

Эль Маштуб кивнул и пошел к своим людям. Он отдал несколько тихих приказов, и мамлюки выстроились в колонну. Они трусцой двинулись к укреплениям франков, освещенным факелами, горевшими вдоль частокола. Дальше, в отдалении, мерцали огни на стенах Акры.

Юсуф сел на коня и поехал обратно в лагерь с Сакром подле себя. Они вдвоем поднялись на вершину башни. Глядя в сторону моря, он не видел никаких признаков Эль Маштуба и его людей. Это было хорошо. Он стоял, заложив руки за спину, и заставлял себя казаться спокойным, хотя его живот скручивало от